голове — не самое страшное. С ними очень даже можно сосуществовать, поддерживая идеальные добрососедские отношения.
— Чай, кофе? — вежливо спрашивает меня администратор «Частной стоматологии Берестнева».
— Нет, спасибо, — улыбаюсь я и укладываю рядом с собой папку с договором. Искренне не понимаю, зачем я здесь.
Павел Берестнев — клиент журнала «ГородОК» уже много лет. В том году он мне достался «в наследство» от одного уволившегося менеджера. Рекламодатель он, конечно, был крупный, но на этом его плюсы заканчивались. По закону подлости он был не женат и падок на красивых девушек. А я на первую нашу встречу зачем-то по дурости решила поехать в платье, которое не только спасало от летнего зноя, но выгодно подчеркивало длину моих ног. И вместе с подписанным на продление рекламным контактом получила приглашение на свидание.
Тогда ещё мы встречались с Лешей, поэтому с моей стороны последовал вежливый, но твёрдый отказ. Да даже если бы я была свободна, то всё равно не согласилась — Павел был не в моем вкусе. И ему явно за тридцать. А я ещё не встречалась с мужчинами настолько старше меня, и не планировала начинать. О чём нам с ним говорить? Вот моей сестре Катюхе тридцать, и я каждый раз при встрече смотрю на неё, как на инопланетянина.
А еще я сомневаюсь, что Павел догадывается, что мне всего лишь двадцать два. Мой излишне серьёзный и взрослый вид в этот раз не сыграл мне на руку.
Павел ни один раз звал меня на свидание. Свое приглашение он умудрялся засунуть даже в электронное письмо с правками по согласованию рекламного макета. Татьяна, моя начальница, догадалась об особом отношении Берестнева, когда я недавно брала отпуск. А этот упертый баран ни с кем не хотел согласовывать макет, кроме меня! Прошлось на несколько часов подключаться на почту. Мои подруги Валька и Аринка, которые и уговорили меня взять отпуск по случаю дня рождения, рвали и метали. Меня потом так и подмывало спросить у Павла: икалось ли ему в тот день, и насколько сильно?
Но самое идиотское требование заключалось в том, чтобы я лично приезжала к нему для продления договора. И всё бы ничего, если бы он сразу заключал его на год, но этот хитрый жук решил ограничиться шестью месяцами.
— Лизавета, — приветствует меня Павел, улыбаясь во все свои идеальные тридцать два зуба. Вообще, ни капли не удивлюсь, если у него их реально столько, причем все ровные и без дырок. — Приветствую! Рад, очень рад, проходите.
С еле слышным вздохом поднимаюсь и иду следом за ним в кабинет.
— Может быть, чаю или кофе? — спрашивает Берестнев, снимая свой белый халат, чтобы остаться в обычной рубашке и классических брюках. Садится передо мной в высокое кожаное кресло. Удобное, наверное. Мне бы такое в офис.
— Нет, спасибо. Я, к сожалению, спешу, — стараюсь отвести завистливый взгляд от кресла. А то ещё, не дай бог, его хозяин припишет мой интерес на свой счет.
— Вечно вы спешите, Елизавета, — ухмыляется Павел, забирая протянутый мной контракт. — А жить когда?
— Ничего, жить я тоже успеваю, — одними уголками губ улыбаюсь я. — В договоре всё без изменений, как я и кидала на почту. Но можете ознакомиться ещё раз.
Надеюсь, это прозвучало не слишком грубо. Но вроде нет, Берестнев сидит и по-прежнему ухмыляется. Ладно хоть стал листать один из экземпляров договора, но чисто для проформы. Взгляд по-прежнему скользит по мне. Становится некомфортно, поэтому сильнее вдавливаю себя в стул.
— Это хорошо, что успеваете жить, — отвечает Павел. — Значит, есть время и на отдых и на развлечения… А как вы относитесь к театру, Лиза?
— Н-н-нормально, — от неожиданности я даже немного стала заикаться. И даже сама не пойму почему — от самого вопроса или от того, что он впервые назвал меня «Лиза».
— У меня есть два билета на спектакль в Драмтеатр, а вот компании нет, — вздыхает Берестнев и вопросительно вскидывает брови. Смотрит на меня. — Был бы очень рад, провести вечер с такой…
— К сожалению, я не смогу, — перебиваю я. Не хочу знать окончание фразы и не хочу вконец портить деловые отношения.
— Так я даже не сказал, когда и какой спектакль, — смеётся Павел.
— Я предпочитаю ходить в другой театр.
— А-а-а, понятно, — протягивает молодое светило самарской стоматологии, утыкаясь в контракт. — Ну вы, Лизавета, все-таки подумайте над моим предложением… А я вам не писал разве, что увеличиваю периодичность выхода рекламы? Теперь два раза в месяц.
Что?! Он издевается? Не было никакой от него информации в почте! Это он специально сейчас все придумал! Может быть, это месть за отказ идти в театр. Стараюсь не пыхтеть, как паровоз от злости, когда натыкаюсь на его лукавый взгляд.
— Нет.
— Ой как нехорошо, получилось… Придётся нам с вами, Елизавета, ещё раз увидеться на этой неделе.
***
Весь оставшийся день ходила такая злая, что решила сегодня вовремя свалить с работы и пойти с Валькой на набережную. На удивление, она даже не сильно ломалась, что я не предупредила о своих намерениях вытащить её из дома недели за две. Валёк — домосед до мозга костей.
С Райковой мы дружим с пеленок. Валёк всего на полгода старше меня, но мудрости в ней на вагон больше. Видели Анджелину Джоли? Вот Валька — это как будто её дальняя родственница, особенно сходство заметно в профиль. Только волосы Райкова красит в серебристый блонд.
Идём с ней по набережной, ловим последние лучи уходящего солнца и попиваем вкусный кофе. Рассказываю подруге во всех подробностях, что учудил Берестнев.
— Не понимаю, чего он добивается? Я же ему говорила, что у меня парень есть, — бубню я. — Или я произвожу впечатление той, кто живёт с одним, а в театр ходит с другим?!
— Просто он настырный индюк, — пожимает плечами Валька. — Рано или поздно, отстанет, забей.
— Или просто прекратит размещать у нас рекламу, а Коваленко потом мне всю плешь проест…
Идём не спеша по длинной набережной. Подставляю лицо закатным лучам, чуть прикрывая глаза и улыбаясь. Хорошо-то как! Солнце уже расплескало в Волге свое багряно-красное сияние, медленно растворяясь где-то там, за горизонтом…
— Лиз, сейчас дыши глубже, иди спокойно, по сторонам не смотри, улыбайся. Можешь вспомнить, что недавно учудила Сёмина, — быстро говорит Райкова, прерывая мое созерцание природы. Валька улыбается, но взгляд у неё серьёзный, настороженный. Ничего не понимаю, но губы невольно растягиваются в улыбке, вспоминая очередной эпик фейл от нашей подруженции Арины Сёминой.
