фантазировал раньше об одетой девушке.
Черт возьми, Блейк был прав.
Я уже превратился в телочку.
Я отталкиваю свои мысли из-за рева музыки.
Это… Джонни Кэш?
Подкрадываюсь к двери и смотрю в окно. Иссиня-черная Шевроле Нова с белым откидным верхом и белыми покрышками, останавливается прямо напротив моей двери.
Клевая тачка. Клевый водитель. Пришло время для моей игры.
Рэйвен сидит, держась за руль. Ее рот постепенно открывается, когда она смотрит на мой дом. Один уголок моего рта поднимается в улыбке.
Ей нравится мой дом.
Прилив теплоты поглощает мою грудь.
Какого черта происходит со мной?
Проходят минуты, прежде чем она выходит из автомобиля. Она наклоняется, во все еще открытую дверцу. Я смотрю на контуры ее идеально круглой попки.
На ней джинсы с низкой посадкой и дырками на коленях и ярко-синяя майка. Я ухмыляюсь, когда мои глаза спускаются на ее обувь: черные конверсы.
Она настолько сексуальна, и даже не догадывается, что это делает ее еще сексуальнее. Женщины в этом городе слишком самоуверенны. Я знаю, что есть исключения. Но каковы шансы, что исключение выглядит так, и походит к моим стенам?
Стенам? Я имею в виду, к дому.
Бл*дь.
Она буквально плывет к двери, как будто ее суставы были смазаны маслом. Именно такая походка у девушек, которые знают, что на них смотрят.
Но Рэйвен делает это, когда нет никого вокруг.
Возможно ли, что у нее нет никаких намерений?
Легкий ветерок раздувает ее длинные темные волосы, и, на данный момент, я чувствую себя тупым ботаником по математике, который любуется черлидершей средней школы издалека.
С мыслями о ней, я тянусь к двери и открываю ее. Она отпрыгивает назад с визгом, при этом ее рука поднята, готовясь постучать.
— Ой, прости, — говорю я, запинаясь. — Не знал, что ты здесь. Собирался проверить почту, — я делаю вид, что проверяю почтовый ящик.
— Ох, ничего страшного. — Она на самом деле выглядит смущенной, и это смешно, учитывая какой задницей я только что был.
— Ты нормально добралась? — я держу открытой дверь и машу ей проходить.
Она опускает голову в попытке спрятать лицо своими волосами. Она двигается недостаточно быстро, и я вижу легкий румянец на ее щеках, когда она проходит мимо меня. Тот же румянец, который не давал покоя моим боксерам всю ночь.
— Да, спасибо, — ее глаза широко открываются, когда мы заходим в гостиную. — Ах, Джона, у тебя замечательный дом.
Мой пульс учащается от того, как она произнесла мое имя.
— Похоже, борьба хорошо оплачивается, — она наклоняет голову, когда заглядывает за угол в кухню.
Ах-ха! Вот оно что.
— Ты знаешь, кто я. — Это не вопрос.
— Конечно знаю, — ее глаза поднимаются к потолку, затем останавливаются на мне. — Ты — «Убийца», — она говорит мое боевое имя дикторским голосом.
Девушки обычно не дразнят меня. И они почти никогда не смотрят мне в глаза. Я стараюсь не улыбаться, но ее спокойный характер заразителен.
— Ты местный герой.
Я морщу нос, когда она завышает мой статус.
— Не знаю по поводу героя, — мои губы превращаются в улыбку. — Разве мне не нужен для этого плащ?
Плащ? Успокойся.
Эта девушка, даже не пытаясь, заставляет меня чувствовать себя, как влюбленный школьник.
Она поджимает губы и прищуривает глаза, хотя большинство женщин, сохраняют это для спальни.
— Ну, это Лас-Вегас, Джона. — Боже, как хорошо мое имя звучит на ее губах. — В городе греха лучше хвататься за всех хороших парней, которые найдутся… с плащом или без.
Она, очевидно, не знаете про мою репутацию. Многие слова, заменяют Джона Слейда, но хороший парень — не одно из них. Обычно я подумал бы, что она просто пытается польстить мне, но искренность в ее глазах перехватывает мое дыхание.
Я смотрю в сине-зеленую глубину ее глаз. Она хлопает своими густыми, темными ресницами, прежде чем ее взгляд падает на мои губы. Я тяжело сглатываю, борясь с желанием показать ей то, что я мог бы сделать с ней своим ртом. Кровь бежит по венам вниз с удвоенной силой.
— Все в порядке?
Нет, все абсолютно не в порядке.
— Да, конечно.
Я заставляю себя отвернуться от ее пронзительного взгляда. Еще секунда взгляда этих глаз, и я бы поклонялся ей, выпрашивая хотя бы чуть-чуть попробовать на вкус ее прекрасный рот.
Мне нужно избавиться от всего этого дерьма, и быстро.
Как бы мое тело не жаждало ее, я не могу соблазнить эту девушку. Если я пересплю с ней, это несомненно выкинет ее из моей головы. Но она, скорее всего, будет такой же приставучей и надоедливой, как и все остальные. Хотя, что-то в глубине души шепчет, что это не так уж и плохо. Иметь такую девушку, которая молит у двери, может быть забавно. Я отбрасываю мысль о Рэйвен, которая умоляет на коленях…
Вырвавшийся стон заставляет Рэйвен прищурить глаза глядя на меня.
Я могу это сделать.
Она здесь, чтобы помочь восстановить мой автомобиль. Я могу быть рядом с ней, не бросив ее при этом на пол и не поглощая каждый дюйм ее прекрасного тела.
Или, по крайней мере, это я себе говорю.
Рэйвен
— Как насчет небольшой экскурсии?
Да, пожалуйста.
Что угодно, чтобы отвлечь меня от его глаз. Они карие, но не похожи ни на один оттенок коричневого, который я когда-либо видела. Настолько светлый, что я могу разглядеть частички темно-зеленого цвета в его зрачке. На этот резкий контраст сложно не пялиться.
— Было бы здорово.
Выдавливаю это, пытаясь сохранить голос спокойным, и не дать рукам дрожать. Даже моя ухмылка исчезла. Моя единственная надежда заключается в том, что он привык, что люди нервничают рядом с ним и он не замечает, что я буквально готова выпрыгнуть из собственной кожи.
Пока он проводит экскурсию по дому, я путешествую взглядом по его телу, такому же необычному, как и его дом. Мой взгляд постоянно обращается к нему. Его огромное тело даже выше, чем я помню. Его крепкие руки подкачены во всех нужных местах. Рукава его футболки натянуты вокруг его бицепса. Его тело, как будто высечено из мрамора. У него ровный бронзовый загар и кожа без изъянов, кроме великолепных взрывов краски, которые покрывают его руки, от запястий до начала футболки.
Интересно, как далеко ведут его тату? От его плеч до поясницы к…
— Рэйвен? — звук моего имени привлекает мое внимание.
— Хм?
Он стоит возле огромной раздвижной стеклянной двери, улыбаясь, как будто рассказал шутку.
— Кажется, я потерял тебя на минуту. Неужели я такой скучный? — его
