стон, полу всхлип, насадилась до упора на его восставшую плоть. Таканаши ощутил какая она обжигающе горячая и мокрая внутри едва сдержался чтобы сразу не кончить. Сейэри замерла сидя на его коленях и дрожа всем телом. Бёдра и попа её слегка подёргивались, изо рта вырывались хриплые, тихие стоны, как будто она всхлипывала собираясь разрыдаться. Асахина так сильно закусила нижнюю губу, что Таканаши испугался, что она прокусит её насквозь.
— Обними меня! — приказал он.
Сейэри отпустила края своей юбки за которую всё ещё судорожно цеплялась и обвила руками его шею.
— Весь день я сидела здесь без трусов и когда думала о том, что любой может заметить какая я испорченная то едва не теряла сознание. И в тоже время ты один знал это! Только ты! — сбивчиво почти бессвязно зашептала она не спуская с него влюблённых глаз.
— Сэтору ты можешь делать со мной всё что угодно! Прикажи и я разденусь донага и поползу к тебе как собака прямо в середине рабочего дня!
"Тогда нас обоих точно уволят!" — подумал Таканаши.
— Поцелуй меня! — велел он.
Не то чтобы Сейэри умела хорошо целоваться, до встречи с ним у неё не было никакой практики, но то с какой неподдельной страстью она делала это, её милая неловкость, возбуждали Сэтору и рождали в его душе сладкие, приятные ощущение. У него появлялось чувство превосходства над всеми другими мужчинами, которым дозволено было лишь смотреть на Сейэри, лишь мечтать о ней, тогда как он забравший её девственность, укравший её первый поцелуй, мог делать с ней всё что ему было угодно. Поцелуи с Асахиной нравились ему не меньше чем секс с ней, но Сэтору конечно не решился бы сказать ей об этом.
— Двигайся!
И Асахина начала подбрасывать зад, поднимаясь и опускаясь на его члене. Таканаши засунул свой язык ей в рот, сплетал его с её языком, слюна их смешалась. Несмотря на конец рабочего дня Сейэри пахла прекрасно. Насчёт себя Таканаши не был уверен, хотя ей похоже, всё нравилось. Сейэри продолжала свои всхлипы, стоны, которые давались ей с трудом из-за языка Таканаши у неё во рту. Сэтору говорил ей, что она стонет словно похотливая свинка, но на самом деле ему нравились звуки которые она издавала во время секса. Он кончил едва не укусив Асахину за нижнюю губу, кончил как всегда внутрь. Ощутив как его сперма выплёскивается внутри неё, Сейэри издала полузадушенный вскрик, всё тело её мелко затряслось. Это было у неё предвестником оргазма и Таканаши схватив её за талию глубоко насадил её тело на свой извергающийся член. Глаза Асахины закатились так сильно, что стали видны белки. Сэтору нравилось смотреть на неё когда она кончала. Потом Сейэри бывало ужасно стыдно, и это тоже казалось ему невероятно милым. Уткнувшись лбом ему в грудь Асахина вздрагивала всем телом, похоже потеряв всякую связь с реальностью. Волосы её растрепались, идеальная с утра укладка пришла в полнейший беспорядок. Нежные пряди касались губ Сэтору, он знал что Асахина сейчас ощущает своим затылком его тяжёлое, прерывистое дыхание. Ему хотелось поцеловать её трогательную макушку, приласкать её, погладить по голове словно маленького ребёнка, но он боялся, что Сейэри это не понравится. Таканаши подумал, что не знает принимает ли Асахина противозачаточные. Он думал, что скорее всего, принимает. С первого дня он кончал внутрь неё. "Не хочет же она забеременеть от меня?!" — думал Таканаши. Хотя полной уверенности у него не было. Иногда ему казалось, что когда они занимаются любовью Асахина совершенно теряет связь с реальностью. В глубине души он даже хотел чтобы она залетела. Ведь тогда появлялся шанс на то, что Сейэри согласится выйти за него замуж. Хотя кого он обманывает? Что вообще между ними общего? Разве он не просто инструмент для удовлетворения извращённых потребностей своей начальницы? Сэтору стало горько, Асахина всё ещё сидела на его коленях, время от времени вздрагивая всем телом, и тыкалась в ему в грудь лбом словно большой котёнок. Наконец она подняла голову и взглянула на него благодарным, удовлетворённым взглядом. Таканаши молчал. Асахина со стоном поднялась и поправила юбку.
— Ты похожа на шлюху! — сказал ей Сэтору.
Она обернулась, щёки её вспыхнули, а глаза заблестели.
— Что ты делаешь? — грубо спросил он.
— Одеваюсь, — растерянно пролепетала Сейэри.
— Дура! Раздевайся! До гола! Ты хотела ползать по офису? Сейчас будешь!
Дрожащими руками Асахина сняла пиджак принялась расстёгивать пуговицы на блузке. С каждым предметом одежды который она снимала, Таканаши ощущал, как нарастает его возбуждение.
— Чулки оставь!
Сейэри сняла туфли, когда она переступила через упавшую на пол юбку, она зачем-то прикрыла ладонями свои большие груди с предательски вставшими торчком сосками. Впалый живот её сокращался, Сэтору видел, что она дрожит от страха и похоти. Он подумал, что Сейэри очень красива, что тело у неё как у двадцатилетней девушки. Ему захотелось наброситься на Асахину и грубо овладеть ею швырнув животом на стол, как сделал это тогда, в тот раз, но он только приказал:
— Принеси мне ошейник и поводок!
С некоторого времени часть игрушек, Асахина держала в своём кабинете, по его приказу конечно. Она метнулась к своему столу и через секунду подала Таканаши красный кожаный ошейник с блестящими люверсами и такого же цвета узкий поводок, с металлическим карабином на конце. Таканаши застегнул ошейник на её тонкой нежной шее и пристегнул поводок.
— Чего ты ждёшь, сучка?
Сейэри поспешно опустилась на четвереньки выпятив круглую, аппетитную попку, белую и гладкую. Через плечо она испуганно оглянулась.
— Вперёд! — скомандовал Таканаши и она засеменила на четвереньках словно собачка.
Соблазнительные полушария её ягодиц упруго колыхались при каждом шаге, голые ноги в чулках телесного цвета выглядели очень сексуально, делая её беззащитной. Возбуждение Таканаши достигло предела. Ему вдруг захотелось хлестнуть поводком по этой круглой попке, захотелось увидеть красный кровавый след поперёк этих совершенных ягодиц. Рука его двинулась сама по себе. Всё же в последний момент он сдержался и удар не получился сильным. Но всё же Асахина взвизгнула от боли, сжав бёдра. Однако она даже не сделала попытки вскочить на ноги, а продолжила, похабно виляя задом изображать из себя собачку. Таканаши смотрел оставленный им на её нежной коже
