Ладно... Это ерунда. Это я точно переживу.
Слышу, как увеличивается частота вращения лопастей, взлетает вертолет. Волной воздуха меня сбивает, и я падаю на колени в снег.
Черт...
Как только давление воздуха в спину уменьшается, встаю, замечая, что сбило, слава всем богам, не только меня!
Гул становится тише.
Отряхиваюсь от снега.
- Псих, хочешь анекдот? - улыбается Танго, вставляя в губы сигарету.
- Жги.
- “Приходит юнга к капитану: товарищ капитан, а что значит черная метка? - Значит, тебя скоро убьют. - А если мне прислали радужную? - Ну... тоже хорошего мало."
- АХа-ха-ха-ха! Гыыы… - дружный басовитый ржач со всех сторон.
Это типа про меня?!
Закатываю едва заметно глаза. Смешно…
- Ну что ты так грустно смотришь, Бедолага? - улыбается мне Танго, хлопая по плечу.
От хлопка едва ли не улетаю в сугроб в третий раз.
- Поздно так смотреть. "Фарш невозможно провернуть назад!.." - затягивает на весь лес, на известный мотив. - Сто двадцать километров впереди!
Сто двадцать… - пытаюсь осознать это расстояние. Сто двадцать!!
Смотрю вслед улетающему вертолету.
Да, хорошего, Божена, мало. Но фарш обратно не провернуть…
Глава 9 - Мужские распальцовки
Спуская со спины на зад хобу, или по нашему "поджопник", Солод садится чуть в стороне от всех.
Группа всегда идёт со скоростью самого слабого. Надеюсь, придем как положено по нормативам. Рюкзак ещё тащить ему...
- Бедолага, - подхожу. - Рюкзак открывай.
Пока копошится, мне снова хочется отвесить себе рука-лицо. Потому что развязывает шнур он оттопырив мизинцы.
Ебать... Где ж ты таких манер набрался? Точно не от бати.
Присаживаюсь рядом на корточки.
Ищу у него в рюкзаке килограммовый паек.
- Это я к себе пока положу.
Встречаемся взглядами, через щели своих балаклав.
Не сразу понимаю, от чего меня коротит. Ааа... Ресницы! Черные и длинные. Словно маслом намазанные. Я такие, пожалуй, только у девок видел. И то, вряд ли свои. А ну ещё у пацанёнка сирийского видел, которого из под обстрелов вытаскивали.
Не в батю... Не в батю сын. Я бы прямо тест на отцовство сделал на месте Солода.
Вот, отжимался - в батю.
Я вообще, к танцорам без претензии, у нас вот Танго - танцор. Это ему никак не мешает мужиком быть. Но блять, эти мизинчики, реснички... Это зашквар!
- Ох, Валера, Валера... Тебя бы это... Тестостероном проколоть, что ли. Может, жизнь бы и заиграла другими красками. Ты когда руками что-то делаешь, не надо вот этого, - оттопыриваю мизинец. - Пацаны не поймут. Насуют тебе в морду. У нас, нормальных мужиков, такая распальцовка уместна, только когда накуриться товарищу предлагаешь.
Кивает.
Ну хоть не капризный, и то хлеб... Кивает на всё.
- Товарищ инструктор, а чо мы без автоматов?
- Какой тебе автомат? - поднимаюсь я. - Совсем ошалел? У тебя ни одной боевой задачи на переходе не стоит. Ты должен научиться ориентированию и выживанию в зимней тайге.
- Здесь же зверья полно! Вон, тропа волчья.
- Волк не идиот, на толпу не пойдет.
- А если стая?
- Стая по нюху поймёт, сколько здесь боевых единиц прошло. Ей это неинтересно. Волки ищут больных, слабых... По запаху.
- Ну а если?..
- Но если лично тебе попадется Волк с ебанцой, у тебя нож-штурм и ядерный перцовый баллончик. Опорная нога вперёд, встречаешь зверя плечом, левое предплечье отдаешь волку, правой - струя в морду.
Бедолага ощупывает нагрудные карманы.
- Вот здесь твой "перец", - тыкаю ему в грудак пальцем, на нужный карман.
Ловко и быстро уклоняется от прикосновения, поддаваясь корпусом назад.
Ебанутое созданье... Но реакция - зачёт.
Ухожу к инструкторам.
- Пойдем, короче, к реке, а дальше по ней, там снега меньше, идти проще, - показывает на карте Танго. - Вот здесь будет первая ночевка. А завтра к вечеру выйдем к усилителю сигнала. Отметимся Солоду. Йода, ты батарейки взял?
- Взял.
- Дальше пойдем по полосе лесного пожара... А там - посмотрим.
- Слышь, Бедолага... - ловлю краем уха разговор. - А ты чо такой изящный?
С подъебкой и явно провоцируя конфликт.
Скашиваю взгляд.
Бедолага показывает фак. Вот это правильная распальцовка, хвалю. Может и выйдет из него толк.
- Итак, бойцы! Сейчас мы поделим вас на тройки. Первая тройка в авангарде пашет в снегу тропу, вторая утаптывает. Остальные идут на лайте. Каждые двадцать минут, авангард идёт в тыл отдыхать, и в дело вступает следующая тройка. И вот так “ручейком” двигаемся.
- А нас же пятнадцать... И трое инструкторов. Кому Бедолагу? - стебутся курсанты.
- Бедолага просто идёт в тылу и на том спасибо.
- Нечестно...
Оттягиваю нашивку, читая фамилию курсанта.
- Бобров... Бобров отныне у нас носит позывной "Честный". Честный сейчас решит по-честному, встаёт ли Бедолага в авангард наравне со всеми. Но если Бедолага упадет и не встанет, тащить его будет на себе Честный. Так как норматив никто нам не отменял. Так что?
- Не... Нахер такое. Пусть идёт "и на том спасибо".
- Честный у нас получил первый скилл по маршброску - "не нагружать бедолаг". Иначе, потащишь на себе. Силы в отряде должны быть усреднены нагрузками. Снег не жрать. Покараю. Все ждём привала и горячей воды. Первая тройка - Честного. И это второй скилл. Понял, какой, боец?
- Инициатива имеет инициатора?
- Бинго. Меньше выебывайся. Вперёд! Направление - между двух холмов.
Замыкаем с Танго строй. Перед нами - Бедолага.
Скашиваем друг на друга взгляды, беззвучно угорая над его походняком.
- Бедолага... - окликает Танго.
Оглядывается.
- Хобой не виляй!
- Гыыы... - ржут курсанты.
Он поспешно поднимает ее на пояс. Но виляет всё равно…
Глава 10 - Посттравматический
Пока мы идём по неглубоко проваливающемуся насту, идти легко. Так как я иду последней. Когда начинается глубокий снег по колено, строй меняется, и все идут след в след.
Мне кажется, что каждый впереди идущий, специально делает максимально широкие шаги, чтобы "Валерий Солод" испытывал как можно больше сложностей, пытаясь идти по этим следам. И я испытываю, делая раз за разом практически батман*, шаги шире, чем позволяет рост и длина ног, это тяжело. Под балаклавой шея мокрая и лицо. Но я не рискую снять.
Благо чехлы на обувь, затянутые у меня под самым коленом, не дают набиваться снегу.
Поворчав, инструктора отправляют меня за свои спины, и идут по следам, разбивая их в более широкие снежные провалы. Становится легче.
Через несколько часов утомительного движения - привал.
Курсанты ломают нижние сухие ветки с сосен. И я тоже приношу охапку. Они быстро схватываются пламенем и трещат.
- Сядь и отдыхай, - строго командует мне Псих.
Наверное, я задерживаю движение группы.
Псих делает две треноги у костра, ставит на них палку с висящими котелками. Они битком набиты снегом. Объясняет курсантам что-то. Я слушаю вполуха. И больше слушаю его голос, чем то, что он говорит.
- ...В воду стоит добавить лиственницу. Это усилит выносливость. Снизит риск кишечных отравлений. Если есть возможность ещё и шиповник.
- А когда есть будем?
- Есть будем утром и вечером. Во время движения только пить.
- У-у-у...
- Не войте. В ваших телах ресурса на две недели. На одной воде идти можно.
Сидя на рюкзаке, смотрю сквозь пламя вдаль. Там склон и замерзшая поверхность реки.
Говорят, по реке идти проще. Там нет сугробов, ветер сметает снег.
Хочется снять перчатки и погреть руки у живого огня. Но я не рискую показывать свои руки. Они никак не сойдут за мужские.
