мы не принесли какие-то там очень нужные каштаны и листики. На сей раз краснею и я, и Есения. Она забыла мне сказать про это мега-важное задание, а я опять отключила грёбанный родительский чат и пропустила объявление.
— Я ведь для ваших же детей стараюсь! — чуть ли не бьётся в истерике воспитательница.
Она как будто бы готова немедленно застрелиться из-за того, что ужасная-мать-Ира-Неярова опять проглазела в чате между дурацкими сплетнями других мамочек её сообщение про каштаны, листочки и пластилин.
— Извините, пожалуйста.
Ещё не до конца рассвело, а я уже успела дважды извиниться. Чую, на этом марафон извинений только начался. Мне ведь ещё на работу, а там меня поджидает «четырёхглазый монстр».
Целую дочь на прощание и бегу к метро. Из метро — бегом в кафе. Из дверей кафе — опрометью переодеваться в рабочую униформу.
— Ира! И-и-ира-а-а!!!
Закатываю глаза к небу и молюсь:
«Господи, если ты существуешь, сделай хоть что-нибудь, блин!!!»
— И-И-ИРА-А-А!!!
— Иду! — гаркаю, уже потеряв всякое терпение с самого утра, но тут же делаю голос помягче: — Да, Любовь Семёновна?
И улыбаюсь — криво, косо, но улыбаюсь.
— Иди, — заявляет начальница, — тебя там спрашивают.
— Что, опять английский дедушка?
— Размечталась! — шикает Люба. — Пацанёнок какой-то, — и тут она тоже вдруг начинает улыбаться какой-то идиотской жеманной улыбкой: — Между прочим, хорошенький. Курьер, наверное.
«Хорошенький?..»
Сердце ухает в пятки. Ну, нет… Не надо, пожалуйста, боже…
— Ну, чего ты застыла? — подпихивает меня Люба на выход. — Иди поговори с человеком. Только не долго.
Мои ужасные предчувствия обретают законченные формы, когда я оказываюсь в зале кафе прямо напротив Егора Ступина.
— Доброе утро, — говорит он приветливо.
И смотрит, блин, смотрит на меня!!!
Можно я просто провалюсь сквозь землю?.. Нифига это утро недоброе…
Ира… Ирочка… Иришка…
Сколько лет, а я так и не смог её стереть из памяти. Да и разве возможно забыть свою первую любовь?..
Мы сидели за одной партой — так близко и так далеко. Я помогал ей с математикой, а она мне — с английским. Я угощал её бабушкиными пирожками, а она заступалась за меня, если кому-нибудь снова хотелось прицепиться к моим очкам.
Ира всегда была такой смелой и сильной в моих глазах. Когда погибли её родители, она старалась не показывать виду, хотя ей наверняка приходилось туго.
Маленькая и хрупкая на вид с копной огненно-рыжих волос она источала ту уверенность и непоколебимость, которых не хватало мне. Я её боготворил. Даже пробовал рисовать тайком.
Художник из меня так себе, но тогда ведь не было смартфонов, чтобы быстренько сделать моментальную фотографию. Не было соцсетей, чтобы украдкой подсматривать за жизнью любимой девочки. А попросить у Ирки фотокарточку у меня никогда бы духу не хватило.
Когда нам как-то раздали общие фотографии класса, я вырезал оттуда Ирин портрет, а маме сказал, что потерял фото. Мама так расстроилась и ругалась. Мол, такая память, а я, раззява, всё профукал.
Хотя уверен, что спустя столько лет те общие фотоснимки профукали если не все, то половина моих одноклассников. А вот у меня до сих пор сохранился тот крошечный вырезанный прямоугольник с Иркиным портретом. Он всё ещё у меня в потайном отделении портмоне.
— Привет, — скомкано улыбается Ира, бледная, исхудавшая, с потемневшими кругами под глазницами, но для меня — всё такая же прекрасная. — Ты на завтрак что ли пришёл?
— Да нет, я уже завтракал. Пришёл к тебе.
— Ко мне?.. — недоверчиво косится. — Зачем?.. В смысле мне очень приятно…
— Ир, — аккуратно подступаю к ней, а она с той же скоростью отшагивает назад, — у меня просто сегодня неожиданный выходной…
— Поздравляю. А у меня, к сожалению, нет.
— А обеденный перерыв у тебя есть?
Ирочка почему-то озирается по сторонам.
— Егорка… — произносит она тихо.
«Егорка» — только она меня так называла в школе. Ну, ещё бабушка. Та самая, что пекла мне пирожки.
— Во сколько у тебя обед? — перебиваю, чтобы Ира не успела отказать.
— В двенадцать, — она вздыхает. — Но мне выделяют всего пятнадцать минут…
— Отлично! — подхватываю я. — В двенадцать выходи из кафе, пообедаем вместе.
Она смотрит на меня затравленно, словно я предлагаю ей какие-то нечеловеческие муки.
— Ладно… — шепчет, потупившись.
Но мне большего и не нужно.
— Отлично! До встречи!
У меня есть ещё три часа, чтобы придумать, как распорядиться этими драгоценными пятнадцатью минутам. По правде сказать, я ничего не планировал. Как-то само собой получилось, что поутру я сел за руль и сразу же направился в кафе, где пару дней назад случайно встретил Ирину.
Я очутился тут по очередному заданию Дамира. Нужно было забрать расходники для принтера, и в кафе я зашёл просто, чтобы выпить кофе. А получилось, что обрёл потерянную любовь.
Таких случайностей в жизни не бывает.
Так, надо купить цветы! Или не надо?.. Вдруг это смутит Ирочку?..
Она в разводе, одна воспитывает дочь, и парня у неё вроде как нет…
Да, цветы можно. Только не супердорогие. Или наоборот — лучше супер?..
Три часа пролетают незаметно в ожиданиях, терзаниях и подготовке. На часах уже полдень. Я жду в машине, припаркованной рядом с кафе.
12:01 — её нет, 12:02 — её нет…
Что, если вообще не появится?..
Но, к счастью, Ира держит слово. Замечаю её в боковом зеркале.
— Привет, — вновь здоровается она, пряча от меня взгляд своих невозможно голубых потрясающих глаз. — Извини, что не получится нормально поболтать…
— Да всё в порядке! — заверяю я и мигом вытаскиваю с заднего сидения припасённый букет тюльпанов.
Тюльпаны — это ведь ничего такого?.. Это ведь мило и приятно, да?..
Но почему-то бледное лицо Ирочки тотчас начинает переливаться фиолетово-синими оттенками.
— Э..это… мне?..
— Ну, да…
— Егор, слушай… — она снова опускает глаза. — Это, конечно, очень приятно…
— У тебя же времени мало! — напоминаю я. — А нам надо ещё успеть поесть!
С этими словами протягиваю Ирочке коробку с роллами.
— Правда, я не знал, какие ты любишь… — начинаю оправдываться. — Взял какой-то сет из нескольких видов…
— А что это? — недоумённо взирает Ира на моё подношение. — Это суши?
— Тебе не нравится? — пугаюсь её реакции.
— Я… а… — она застывает с открытым ртом. — Нравятся. Очень нравятся. Спасибо.
Мы приступаем к еде. Ира жутко неловко управляется с палочками, как будто делает это впервые. Предлагаю есть руками. Она смеётся. И обстановка немного разряжается.
— Очень вкусно! — с неподдельным восторгом отзывается Ира. — Просто бомба!
— А ты до которого часу работаешь? — спрашиваю меж тем.
Она вздыхает.
— Знаешь, — говорит несмело, — мне ужасно
