И тут произошла удивительная метаморфоза! Вся ее строгость и напыщенность куда-то улетучилось, и от вида бизнес-леди остался лишь костюм да пара золотых колец с бриллиантами.
— А можно к вам присоединиться? — она легко скинула ноги с парапета, молниеносно влезла в свои туфли, и встала. — Давай я тебе помогу!
И не успела я «мама» выговорить, как она отобрала у меня поднос и водрузила на свой стол. Она это проделала так легко и просто, будто всю жизнь только и занималась тем, что обслуживала клиентов в каком-нибудь кафе.
— Меня зовут Татьяна, — несколько удивившись, сказала я.- А тебя?
— А я Людмила, — весело откликнулась она, снимая свои очки. И совсем стала похожа на обычную женщину.
Большие светло-зеленые глаза открыто смотрели на меня сверху вниз, без тени снобизма и превосходства, обычных для богатых и успешных. И высоких. Она явно была близорука, так как, когда она сняла свое дымчатое великолепие, лицо ее стало каким-то незащищенным.
— Слушай, Люсь, нас целая толпа. Наверное, надо несколько столов, сдвинуть, — нагло заявила я, предприняв последнюю попытку проверить свои предположения.
— Не вопрос, — откликнулась бизнес-леди, никак не отреагировав на фамильярное «Люсь», и бодренько начала двигать столики.
Притопали Ник с девчонками, правда по дороге потеряв одну семейную пару, которая отказалась вкушать плоды быстрого питания. Ну да каждому — свое. Мы расселись и стали знакомиться.
Надо отдать должное моему супругу. Ник и бровью не повел, когда я ему представила Людмилу. Он давно перестал удивляться при виде высоких женщин, с того момента, когда впервые встретил Лельку. Но Птица была худа, как Робинзон Крузо после первого полугода своего заточения на необитаемом острове, а Людмила представляла собой великолепный образчик истинно русской женщины. Это те, которые «коня на скаку — в горящую избу — «жигули» из кювета — одной левой»!
Людмила действительно оказалась бизнес-леди и владела собственным бизнесом в неполных двадцать семь лет. Ее холдинговая компания, с красивым названием «Нарита эдвайс», предоставляла консультативные услуги. Когда она выговорила эту длинную фразу, мы недоуменно посмотрели друг на друга. Заметив нашу реакцию, Людмила рассмеялась, и сказала: «Не напрягайтесь! Просто даю советы определенным слоям населения! Так что — обращайтесь, если что». «Если что» — тоже было не очень понятно, но я решила не вдаваться в тонкости делопроизводства.
Кроме интересной компании Людмила обладала не менее интересной фамилией. Когда она произнесла ее, мы, отбросив все приличия, расхохотались в голос. И было отчего! Полностью ФИО звучало так: Людмила Евгеньевна Большая-Форетти! Сначала я грешным делом подумала, что «Большая» — это псевдоним, придуманный самой Людмилой.
— Да нет, действительно фамилия, — усмехнулась она. — У нас все в роду такие большие. Отец говорил, что свои корни наша династия берет в Сибири. А сибиряки, как известно, люди не мелкие.
А приставка «Форетти» досталась Людмиле от двухмесячного замужества за красавцем итальянцем, от которого осталась лишь фамилия и еще чудесный сын Пашка Большой.
— А зачем тебе, русской бабе, быть еще и Форетти? — резонно спросила я.
— Для солидности, — просто ответила она. — А для друзей я — Люська Большая. Так что ты правильно меня назвала.
Небесновзорую нимфу звали Янина Тверская. Что тоже было чудно, ибо жила Яна на главной улице столицы. Да уж, фамилиями Господь не обидел моих новых приятельниц.
Яна, как впрочем и Люська, растила сына Дениску одна, с той лишь разницей, что зарабатывала на хлеб с колбасой, стоя за прилавком большого вещевого центра.
— Хоть и называюсь громко и красиво — менеджер по продаже, но как ни рисуй, все одно — продавщица, — хихикнула она, вгрызаясь жемчужными зубами в чизбургер.
И последним «сокофейником» была маленькая, толстенькая, шустрая как ртуть, Нина Фионова. Она ни секунды не могла сидеть спокойно, размахивала руками, елозила на стуле и постоянно вставляла какие-то дурацкие замечания.
Люську это раздражало. Я это заметила сразу. Каждый раз, когда ее зеленый взгляд останавливался на Нине, лицо становилось каменным. Но природная или выпестованная вежливость не давала Людмиле Большой послать Фионову в дальнее эротическое плаванье. Когда мы с Яной и Люськой отлучились в дамскую комнату, Яна, ухмыляясь лишь уголками розовых губ, сказала:
— Люсь, ты хоть лицо-то сделай попроще, когда на Фионову смотришь. А то прям мороз по коже.
— Не нравится! — отрезала бизнес-леди. — Мутная девушка.
Мне очень хотелось спросить, а нравимся ли мы ей, но подумала, что вопрос лишний.
— Да ладно тебе, — махнула я рукой. — Детей что ли с ней крестить.
— Нашим сыновьям с ее дочерью одиннадцать лет учиться, — все тем же холодным тоном сказал Люська.
— Вот только про яблочко и яблоньку говорить не надо, — попросила Яна.
— Посмотрим, — туманно произнесла Люська.
Мне же Нина понравилась. Забавная, открытая хохотушка. За неполные полтора часа она вывалила нам всю свою жизнь, начиная от рождения. Приехала Нина из далекой Воркуты. За девять лет, проведенные в столице, она успела выйти замуж, родить дочь, развестись, и заиметь огромную квартиру в сталинском доме. Трудилась Нина курьером в государственной нотариальной конторе, получала копейки и оставалось загадкой, на что она живет, растит дочку и содержит такие хоромы.
Чтобы остановить ее откровения, я засобиралась в школу.
Мы вернулись в класс, разобрали своих детей и распрощались до завтра.
Ник отправился на работу, а я с Сашкой поехала в цирк. Надо же было отметить первый день учебы!
Вечером примчалась Лелька, полная впечатлений и радужных надежд. Шутя сотворив праздничный ужин с тремя салатами, пирогами и праздничным тортом (еще одно достоинство моей великолепной подружки — все делать быстро и вкусно), она торжественно поздравила детей и мы уселись за стол.
— Ну, что за люди в вашем Голливуде? — ревниво спросила меня Лелька, когда дети наелись и побежали в комнату делиться впечатлениями.
— Да нормальные в общем-то. Но две девчонки мне понравились особенно, — и я рассказала о Люське и Яне.
Ник согласно кивал в такт моим словам, уплетая десятый пирожок с капустой. Когда я закончила расхваливать своих новых подруг, он спросил:
— А что ж ты про Фионову не рассказываешь?
— Про кого? — почему-то Лелька замерла и не донесла до рта кусок торта.
— Да есть у нас там одна девушка, — неохотно протянула я.
— Это часом не Нина Фионова, маленькая, толстая лимитчица с писклявым голосом и противными бегающими глазками? — отложив в сторону торт, гневно спросила Лелька.
