— Что ты с собой везешь? — испуганно спросил он.
— Все, — коротко ответила она и счастливо улыбнулась. Она действительно решила не рисковать: уж лучше быть готовой ко всему. В третьем чемодане, поменьше, уместились подарки для Йена, Криса и его родителей. Крис с трудом запихнул вещи в машину. В здании аэропорта их глазам предстал хаос, рейс отложили из-за снегопада в Бостоне. Вылет состоялся лишь в десять часов, в Бостоне самолет приземлился незадолго до полуночи. Несмотря на поздний час, отец Криса встречал гостей. Он был таким же рослым, как Крис, но шире в плечах, с гулким голосом и крепким рукопожатием гарвардского полузащитника, хотя с тех пор, как он играл в команде, прошло пятьдесят лет. Он дружески обнял Йена и пожал ему руку — этот жест Франческа сочла слишком официальным, а в остальном отец Криса казался приятным человеком. Аэропорт закрыли из-за метели сразу после их рейса, ехать в Бостон по занесенным дорогам пришлось медленно. Мужчины беседовали о футболе и политике. Крис предупредил Франческу, что в семье его считают паршивой овцой — за то, что он отказался поступать в Гарвард и переехал в Нью-Йорк. Передавать Франческе, что сказали родители, узнав о его решении, Крис не стал, только объяснил, что в семье не понимают, с чего ему вздумалось заняться дизайном вместо политики или финансов. Женитьба на Ким стала последней каплей. Но и до нее Крис вызывал в семье немало недовольства. Именно поэтому Франческа опасалась, что ее попытка войти в эту семью окажется неудачной.
Родители Криса жили в Кембридже на Брэттл-стрит, по соседству с президентом Гарварда. Все мужчины семьи учились там, прежде чем становились сенаторами, губернаторами и президентами. Это была впечатляющая династия влиятельных лиц. На ее фоне Крис выглядел слишком скромно и непритязательно.
Дома их ждала его мать — миниатюрная женщина с внешностью классической бабушки, благородной сединой и серыми глазами, как у Криса. Ее темно-серое шерстяное платье дополняла нитка жемчуга. Казалось, к новым модам и веяниям она не имеет ни малейшего отношения, разительно отличаясь от матери Франчески. Мать Криса сама показала гостье отведенную ей комнату. О том, чтобы поселиться вместе с Крисом, и речи быть не могло, даже если бы они приехали без Йена. Для Франчески мать Криса выбрала комнату, которую от комнаты самого Криса отделяла вся длина коридора. Ее жест ясно свидетельствовал: в этом доме секс вне брака под строжайшим запретом. Подмигнув занервничавшей Франческе, Крис ушел к себе, его мать пожелала гостье спокойной ночи и тоже удалилась. Франческа поняла, что Крис попытается пробраться к ней позднее. Йен улегся спать в бывшей детской Криса. Дом был полон народу: на праздники приехали брат и сестра Криса с семьями, другие родственники с детьми. Несмотря на огромные размеры дома, гостям едва хватило места. Крис пытался объяснить Франческе, кого они встретят, но она быстро запуталась в двоюродных и троюродных братьях, их детях и тетушках. Путаницу усиливал приезд дальних родственников, в том числе супругов с детьми, среди которых многие носили одинаковые имена. Огорошенная и усталая, Франческа сидела на кровати в своей комнате, когда Крис вдруг приоткрыл дверь, проскользнул в нее и быстро запер. Только тогда Франческа вспомнила, что его мать ни разу не обратилась к ней напрямую, разве что поздоровалась и пожелала спокойной ночи.
— Мама еще не легла, я приду позднее, — скороговоркой сообщил Крис, и Франческа поняла: в доме родителей он следует их правилам. Нарушить эти правила было бы немыслимо даже для него. Потому он и жил в Нью-Йорке, а учился в Стэнфорде на западном побережье. И то, и другое его родители восприняли как предательство.
— Насколько я понимаю, остаться здесь ты не сможешь, — прошептала Франческа, и Крис рассмеялся.
— Если мама застукает нас, то сразу позвонит в полицию нравов, чтобы нас выставили вон. Понятие о приличиях у нее в крови.
— Все ясно.
Ему уже исполнилось тридцать восемь лет, а его родители знать не желали, что он спит с женщиной. Но Крис умел обходить их правила. По сравнению с его семьей родные Франчески казались распутниками. Таков был Бостон. Старый Бостон, старая гвардия.
Через полчаса, когда в доме все стихло, Крис босиком и в одних джинсах на цыпочках прокрался в комнату Франчески.
— Вот и я!
Он прихватил с собой зубную щетку. Теперь оставалось только проснуться утром пораньше, до семи: каждое утро ровно в семь часов его мать спускалась к завтраку. Все в доме подчинялись установленному ею распорядку. Она бдительно следила за всем происходящим вокруг, как и на Виньярде. От ее внимательных глаз не ускользало ничто.
— Мама очень старомодна, — пояснил Крис. Раньше он не упоминал об этом, чтобы не напугать Франческу. Она задумалась: трудно было даже представить, какой хаос внесла в эту семью Кимберли с ее наркоманией и пьянством. Родители Криса явно были не в восторге, особенно в последнее время, когда Ким попала в тюрьму, да еще пыталась похитить их внука. Крис сказал, что его родители ненавидят Ким, и это было неудивительно. Франческа надеялась лишь на то, что ее саму не за что ненавидеть. Она твердо решила в гостях жить по правилам, установленным хозяевами дома, даже если ей самой эти правила кажутся нелепыми.
Ночь они провели вдвоем в ее комнате, Крис поставил будильник, чтобы проснуться без четверти семь. Услышав звонок, он сорвался с постели, бегло поцеловал Франческу, прыгнул в джинсы и рубашку и припустил по коридору в свою комнату, где все еще крепко спал Йен. Им предстояли забавные выходные с играми в прятки, уловками, хитростями и мерами предосторожности, чтобы мать не застала их в одной комнате. Крис был готов подчиняться родителям в важных вопросах, но сейчас опасался настроить их против Франчески. Он надеялся, что она понравится родителям, если им вообще мог хоть кто-нибудь понравиться, и они перестанут осуждать его за то, что он живет в чужом доме. Пусть родители увидят, какой она замечательный человек и как добра к Йену.
Франческа ждала, что утром мать Криса под каким-нибудь предлогом заглянет к ней в комнату, и боялась этого визита. В подарок хозяевам дома она привезла бутылку хорошего вина, но теперь ей казалось, что ее подарок выглядит слишком скромной компенсацией за целые выходные доставленных хлопот. Может быть, следовало бы послать им цветы? Эти люди производили настолько благопристойное впечатление, что Франческа страшно боялась сделать ошибку. Рядом с ними она чувствовала себя скованно, особенно когда вспоминала, что в первый вечер мать Криса была безупречно вежлива, но холодна с ней.
