Он боялся предположить, что произойдет после того, как они с Лиз встанут рука об руку в залитой солнцем студии, глядя на его новую скульптуру, восхищаясь сильными чувственными линиями и ощущая дух неукротимой творческой энергии. Он будет стоять так близко, что почувствует аромат ее духов и мягкий соблазнительный запах ее теплой кожи. Джек сглотнул, не в силах передать словами, что рисовало его воображение. Вот они с Лиз медленно поднимаются по открытым ступеням крутой лестницы, ведущей в прохладную тень чердака яблочного склада. Он возьмет ее за руку — она будет немного нервничать, испугавшись силы своих ощущений, — и поведет к небесам. Он представил, как она посмотрит на него снизу вверх. Джек поспешно отвернулся: лицо Лиз стало таять и видоизменяться, принимая черты его австралийской подружки. В тот же момент огромный клубок абстрактных эротических фантазий в его голове взорвался, словно бутылка шампанского. Джек рассмеялся.
— Вот, пожалуй и все; что ты думаешь по этому поводу?
Блондинка вытерла пот со лба тыльной стороной ладони, страдая от полуденной жары.
— Хочешь услышать непредвзятое мнение?
Джек кивнул.
— Если так много планировать, можно все испортить. Джек, дружище, тебе нужно расслабиться, действовать интуитивно. Доверься своим инстинктам. Если она хочет дикого секса с тобой прямо здесь, в летнем домике, или в студии, или где угодно, пусть так и будет. Принимай это как должное. Будь откровенным, не уворачивайся. Жизнь слишком коротка.
Джек вытаращился на нее, потом на ряды изящно расставленных цветочных горшков.
— Нет, здесь я не могу, не сейчас, когда Морвенна вынюхивает…
Внезапно что-то заставило его остановиться, какое-то шестое чувство, как бы предупреждая: произнеся ее имя вслух, он может вызвать и само привидение во плоти. Волосы у него на затылке встали дыбом: даже спустя столько времени магия все еще действовала. Он знал, что она где-то рядом.
Джек вышел на веранду, словно капитан на мостик своего корабля, и через огромную нестриженую лужайку ему в лицо заглянуло позднее утреннее солнце.
Совсем недалеко, из-за деревьев и тяжелых склоненных темно-зеленых веток появилась Морвенна и зашагала к нему. Ее лицо было скрыто полями соломенной шляпы. Рядом с ней шла другая женщина, чье лицо было не разглядеть из-за ветра, тени и солнечных бликов. Она была невысокого роста, стройная, в кремовых брюках и золотистой блузке с круглым вырезом; через плечо небрежно переброшен пиджак, а на другом плече висит плетеная сумка.
Джек впитывал каждую деталь, жадно пожирал женщину глазами, и изо всех сил пытаясь сопоставить увиденное с образами, живущими в его воображении, — но безуспешно. Она шла, и на пестром фоне летнего цветущего луга ее формы приобретали манящие изгибы. Несомненно, это была Лиз Чэпмен. Пульс Джека забился сильнее.
Он прищурился, чтобы разглядеть ее получше.
У нее были темные волосы, которые колыхались на ветру, как черный флаг; маленького роста, не выше пяти футов и пяти, может, шести дюймов, она тем не менее обладала удивительно мягкой, женственной фигурой. Джек попытался сфокусировать внимание на ее лице, радостно предвкушая, что вот-вот ее узнает: этого он ждал все утро. С каждым ее шагом он оттягивал момент, когда его охватит это ощущение; комок в груди сжимался все сильнее, и он чуть не перестал дышать.
Лиз дошла до середины лужайки. У нее была легкая грациозная походка: не слишком быстрая, не слишком нетерпеливая, будто она смакует момент своего появления, медленно шагая ему навстречу, в самое сердце его владений. Джек проглотил комок в горле. Боже, какое сладостное мучение.
И, разумеется, все они знали, что он наблюдает за ее приближением: блондиночка, Лиз, Морвенна. А потом, когда напряжение стало невыносимым, Лиз подняла голову и их взгляды наконец встретились.
Джек поежился и сделал шаг вперед, стараясь как можно быстрее сократить расстояние между ними. На лице Лиз Чэпмен отразился целый вихрь эмоций, словно в фильме, снятом ускоренной съемкой, где солнечный свет сменяется облаками. Это продолжалось всего мгновение, и, когда женщины подошли к крыльцу, Джеку показалось, что он все придумал. Теперь у Лиз было отстраненное, безразличное выражение. Губы застыли в любезной — не взволнованной и не волнующей улыбке. Джек растерялся, не понимая, было ли то, что он увидел, хорошим или дурным предзнаменованием.
Лишь через долю секунды до него дошло, что рядом с Лиз стоит Морвенна. Естественно, она не может вести себя, как ей хотелось бы — броситься ему на шею или… Он прекратил думать об этом. Морвенна взялась за перила, поднялась по лестнице и встала рядом с ним; не исключено, что она умеет читать мысли.
— Ага, Джек, вот ты где, — произнесла Морвенна, как будто сильно удивилась. — Мисс Чэпмен приехала чуть раньше, чем мы предполагали, но, думаю, ты не будешь возражать, что я ее привела. — Она вела себя зажато и неестественно, и Джеку пришло в голову, что Морвенна нервничает не меньше его, но эта мысль, ничего не задев в его душе, через мгновение потерялась и растворилась в общем потоке.
Боковым зрением Джек увидел, что австралийка подняла руку в знак приветствия, скатилась по краю наклонного крыльца и вприпрыжку побежала к мастерской. В своих тяжелых походных ботинках она была похожа на жирафа. Оставалось только надеяться, что она не забудет приготовить кофе.
Лиз поднималась по ступенькам за Морвенной, отставая на шаг. Джек чувствовал, что за внешним спокойствием кипит нервная энергия, потрескивая и грозя вырваться наружу из-под ее загорелой кожи. Где-то глубоко в ее выразительных серо-голубых глазах вспыхнул опасный огонь, смесь боли и паники. Боже, она такая симпатичная, так почему же он даже смутно ее не припоминает? Он не мог вспомнить ни ее лица, ни фигуры, хотя она явно была из тех женщин, которых нелегко забыть.
К сожалению, Джек не мог больше отрицать очевидное. Он не имел ни малейшего понятия, кто такая Лиз Чэпмен и где они встречались, и, что еще хуже, что произошло во время их знаменательной встречи.
Джек протянул руку и улыбнулся теплой улыбкой; придется притвориться, чтобы она не поняла, что он ее не помнит, хотя совершенно очевидно, что он произвел на нее неизгладимое впечатление. Ему ни в коем случае не хотелось обидеть ее или попасть впросак, повторив то, что он уже говорил во время предыдущей встречи.
Он взял себя в руки, пытаясь держаться деликатно и отстраненно, и улыбнулся еще шире, в глубине души все еще не теряя надежду, что в тот момент, когда их ладони соприкоснутся, на него снизойдет божественное озарение, пелена спадет с глаз и он вспомнит Лиз Чэпмен во всем ее обнаженном пылком великолепии.
