Он изучал мою реакцию на этот дом. Несмотря на тщательно усвоенную невозмутимость Дуэйна, я читала его мысли так же ясно, как если бы он сказал о них напрямую. Он хотел знать, подойдет ли нам эта хижина, дам ли я свое согласие, чтобы он позволял себе всякие вольности с моим телом в этой уютной комнате.
Дурачок!
Поэтому я сказала:
– Дуэйн, ты дурачок.
– Я дурачок? – Он приподнял бровь и скрестил руки на груди.
– Да. Понимаешь, это чудо, а не дом. Но если ты планировал комнату с кроватью, чтобы заняться постельной акробатикой, то ты действительно дурачок. Ты решил, мне нужны свечи и романтика? – Я посмотрела по сторонам. Комната была маленькой, но невероятно романтичной. Добавьте ко всему этому горящие поленья в камине, бутылку вина и постельную акробатику, и получится сельский вертеп соблазна. Я продолжала свою тираду: – Малыш, мне ничего этого не надо. Ты должен понять, я не хочу, чтобы меня возводили на какой-то пьедестал. Я не хочу, чтобы ты держался на почтительном расстоянии. Мне нуженты, и чтобы непременно дикий и разнузданный. На одеяле для пикника, в салоне твоегоRoad Runner, на кровати в этой хижине – мне все равно. Главное, чтобы былты.
Каждое слово было правдой. Я не нуждалась в романтических жестах и красивой обстановке. Я хотела только его. Я по уши влюбилась в Дуэйна Уинстона, и остальное утратило смысл, тем более всякие «где» и «когда».
Пока я говорила, взгляд Дуэйна потеплел. Когда закончила, он долго смотрел на меня. Обжигающий взгляд прошелся по мне сверху вниз.
Мне стало жарко. Я понадеялась, что Дуэйн серьезно отнесется к моим словам и накинется на меня прямо сейчас, у стены. От этой мысли у меня ослабели колени.
Но он пошел на меня медленными, ровными шагами и не остановился, пока я, пятясь, не уперлась спиной в стену. Опершись одной рукой о дверной косяк, другую он властно положил мне на бедро.
Его глаза сияли, и от этого взгляда плавилось сердце. Дуэйн, неотрывно глядя на мои губы, заговорил шепотом:
– Джессика, я очень давно думаю о том, как займусь с тобой любовью. И я не согласен, чтобы наш первый раз прошел как-нибудь наспех – на одеяле, в машине или у меня в комнате, пока нас ждут на ужин. Я хочу, чтобы у нас было в запасе много времени.
Он наклонился, щекоча бородой мой подбородок, и горячее дыхание снова вызвало во мне сладострастную судорогу. Рука Дуэйна скользнула под блузку, и большой палец принялся вырисовывать медленные круги на коже над поясом джинсов.
– Дуэйн, – прошептала я, схватившись за его свитер. – Нам не обязательно ждать.
– Нет, Джесс, обязательно. Я не хочу, чтобы ты торопилась. – Он лизнул мое ухо и слегка прикусил. Я затрепетала. – Целую ночь и целый день…
– Пожалуйста! – Я притянула его к себе, желая ощутить его тепло.
Но Дуэйн выпрямился. На этот раз в голубых глазах была пламенная серьезность и непреклонность.
– Ты уже на пьедестале, принцесса. Я безмерно тебя уважаю, хочешь ты того или нет.
* * *
Дуэйн довез меня до дома, проводил до крыльца и очень целомудренно поцеловал, но на этот раз он уходил, широко улыбаясь. Я готова была крикнуть ему вслед: «Я люблю тебя, Дуэйн Уинстон!», но сдержалась. Мне было тепло, по коже пробегали приятные мурашки. Сны сегодня точно будут хорошие. Предвкушение от признания в своих чувствах к Дуэйну грозило задушить меня восторгом.
Я впорхнула в родительский дом.
– Джессика, это ты? – спросил папа из гостиной.
– Да!
– Можешь зайти?
Я повесила сумку, сняла сапоги и направилась к отцу, утопая в блаженных мечтах. Папа с мрачным видом стоял посреди гостиной, сунув руки в карманы.
Моя радостная улыбка увяла:
– Что случилось?
Он вздохнул.
– Как ни сообщай плохую новость, приятнее она не станет, поэтому скажу прямо: звонила мама, тетка Луиза умерла сегодня в пять часов. Вчера у нее наступило резкое ухудшение, и она скончалась, не приходя в сознание.
Хорошее настроение мгновенно испарилось. Я зажала рот ладонью.
– Господи, она же вроде шла на поправку?
Папа покачал головой.
Перед глазами все расплывалось. Тетя Луиза, младшая мамина сестра, ей было всего сорок два года… Пусть она всегда держала меня на расстоянии, пусть за все месяцы, проведенные вместе, у нас так и не возникло дружеских отношений, я все равно любила свою тетку. Родная кровь, как-никак.
– Просто не верится, – прошептала я.
Папа обнял меня и повел к дивану. Я немного поплакала, справляясь с растерянностью. Когда успокоилась, отец подал мне коробку салфеток и потрепал по руке.
– Я уже взял нам билеты на самолет и позвонил Кипу Сильвестру. Утром улетаем. Маме нужна твоя помощь.
Я машинально кивнула:
– Да, спасибо. Это правильно.
Папа повернулся ко мне. Я чувствовала его взгляд, поэтому тоже поглядела на него.
После небольшой паузы он сказал:
– Наверное, сейчас, пока тело твоей тетки еще не погребено, об этом говорить рано, но мне нужно тебя предупредить, прежде чем мы улетим в Техас.
– Предупредить? О чем?
Папа тяжело вздохнул. Слова давались ему с трудом.
– Дело в том, Джессика… твоя тетка Луиза, она, гм… Она была очень состоятельной. Ты проводила с ней много времени, больше нас. Мне кажется, ты должна быть готова получить солидное наследство.
– Что?!
Папа еще помрачнел и нехотя объяснил:
– Твоя мама видела завещание. Детка, я не знаю, как тебе сказать, но… Луиза все оставила тебе. И дом, и свои инженерные патенты, и ферму, и все деньги. Речь идет о нескольких миллионах долларов.
Глава 18
Я люблю плавать по заповедным водам и высаживаться на диких берегах.
Герман Мелвилл
~ Дуэйн ~
Мы дотянули до последнего.
Высадив Джесс, я вернулся домой и пересел в машину Бо. Он меня ждал,
