потому, что я просто не привык. Я слишком долго воспитывался одним папой, чтобы теперь допустить хотя бы мысль о том, что у меня теперь оба родителя. Да ещё и под одной крышей. И именно сейчас, когда я наконец-то покинул отчий дом.
— Да, кстати, ты вещи когда перевезёшь? Или ты передумал?
— Вот не дождёшься. Я не передумаю. Перевезу. На днях.
В дверь позвонили. Приехала первая порция родителей. Стас выгрузил их и уехал за родителями Юры. Мама с папой расцеловали меня и принялись за Калинина. Бедный мой мужчина, навряд ли он когда-нибудь видел такое гипертрофированное проявление любви. Может быть, это воспитание, а может быть ему действительно это понравилось, но недовольства Юра не проявил. Наоборот, он улыбался крайне вежливо.
Мама с папой осматривали квартиру, с восторгом воспринимая каждую новинку. А их было не мало: с первого их посещения я подкупила парочку предметов мебели и кучу всяких украшений и прочей бытовой мелочи.
Юра сам вызвался провести экскурсию по квартире. Так ему легче было справиться с волнением перед приездом Калининых. Он казался беззаботным и весёлым, хотя то и дело посматривал в сторону входной двери.
Звонок в дверь раздался как раз вовремя, когда моим больше показывать было нечего. Юра вздохнул, встряхнулся и пошёл открывать.
Отец выглядел, как типичный бизнесмен: наглаженная светло-желтая рубашка, строгий чёрный костюм и серый в полосочку галстук. Мама Юры приоделась, видимо, чтобы соответствовать своему спутнику. На ней было лёгкое миди-платье со светлым летним рисунком. Само платье было строгим, без лишних украшений, но рисунок сам по себе привносил нотку легкомысленности. Причёска тоже снимала с женщины пару-тройку лет. В прошлый раз она выглядела старше и более вымотанной, но видимо, столь приятные перемены сильно повлияли и наконец раскрыли настоящую Марию Игнатову — красивую, скромную и мудрую женщину. Ну и немного косметики и банального ухода.
Я изо всех сил пыталась казаться хорошей хозяйкой, хотя и сильно смущалась при виде его родителей. Мне всё время казалось, что я не дотягиваю даже до статуса их прислуги. Я ни разу не видела прислугу, кроме как в сериалах, но мне всё равно казалось, что во мне не хватает чего-то.
Я зря опасалась. Мама Юры уже была со мной знакома и успела высказать своё одобрение выбором сына, а вот его отец… Он не выглядел довольным, но через некоторое время я перестала относить это на свой счёт, когда заметила что он всё время ведёт себя строго. Только при обращении к Марии уголки его губ слегка приподнимались, что тоже о многом говорило.
Почти всё застолье мы с Юрой молчали. Он был погружен в свои мысли и только изредка односложно отвечал на вопросы моих родителей. А я просто не знала, о чём говорить. Зато наши родители нашли кучу общих тем и теперь беспрерывно что-то обсуждали.
Самой громкой темой для обсуждения стала моя беременность. Нужно признаться, от Александра Григорьевича я ожидала не такой реакции. Он вежливо поцеловал мне руку и поздравил с прибавлением, а сыну отвесил лёгкий отеческий подзатыльник, после чего сразу же обнял Юру и взъерошил его шевелюру, и без того пышную. Он только выразил недовольство тем, что ему первому не сообщили столь прекрасную и радостную новость. Начиная с этой прекрасной минуты тема моей беременности стала для дедушки Саши самой любимой.
Наконец, набив брюшки моей фирменной вкуснятиной, мужчины покинули нас, отправившись на балкон покурить. И я осталась наедине с мамами. Ох, чувствую, сейчас будет весело.
— Зиночка, расскажи как ты делала этого кролика? Он просто бесподобен.
Мама Юры тоже очень любила готовить, но ведь все рецепты мира всё равно не охватить. Я почувствовала на себе две пары любопытных глаз. Даже моя мама ни разу не интересовалась, довольствовалась своим набором праздничных блюд. Я почувствовала сильное смущение.
— Ну, как. Это легко. Просто режешь его на части, солишь, перчишь и в духовку. Заливаешь красным вином и периодически открываешь и снова его поливаешь из того же противня, чтобы пропиталось. И всё. Ничего сложного.
— Надо же как просто, — немного расстроенно ответила Мария. Я не сомневаюсь, готовит она превосходно, но самые скромные и простые рецепты не всегда попадаются на глаза. Обычно это сложные и вычурные композиции, которые под конец готовки хочется просто проклянуть.
— Да, — робко отвечаю. — Ничего особенного.
— Ну чего ты прибедняешься, доченька, — мама как всегда принялась меня нахваливать. — Зиночка у нас просто умница. И покушать приготовит, и в комнате всегда порядок, и работает в хорошем месте, и её хвалят.
— Мам, — перебиваю, чувствуя, что я сейчас сгорю от стыда, то ли от того, что я чересчур идеальна, то ли из-за бестактности мамы. — Я не товар, меня не нужно рекламировать.
Мама улыбнулась, но ничего не сказала. Главное, не обиделась. Мария подвинулась ко мне поближе и приобняла.
— Конечно, не нужно. Такая девушка уж точно в рекламе не нуждается. Ты лучше расскажи, с чего у вас всё началось.
И я начала свой рассказ, начиная с того момента, как Юра повстречал меня на перекрёстке. Пришлось рассказать и о Максике. Мама видела разборку на дне рождения отца, но что на самом деле произошло, она узнала только сейчас. Что касается всей остальной истории, то она догадывалась о том, что я многое скрываю и даже где-то привираю. С лёгким упрёком во взгляде она выслушивала меня. Мария же с таким восторгом слушала нашу с Юрой историю, что мне и самой начало казаться, что я всего лишь пересказываю какой-нибудь из своих любимых телесериалов.
Со стороны всё это действительно казалось какой-то фантастикой. Такого в реальной жизни просто не может случаться. Может быть. С кем-нибудь другим. Но только не со мной. Я живу скучной и до жути рутинной жизнью: дом-работа, работа-дом, и так два через два. Два дня я живу в комфорте, тепле и уюте, а другие два дня я дома, или в зависимости от погоды шарюсь по городу. Но даже в выходные со мной ничего особенного не происходит. Точнее, не происходило.
Возвращаюсь в реальность и замечаю, что на
