серьезной и взрослой жизни?
Конечно, я ничего не расскажу самому Олегу. Не знаю, как он отнесется к подобному.
Но это не значит, что я не могу просто помечтать.
Ведь могу же?
… Уезжать, разумеется, не хочется. Но приходится. Садясь вечером второго дня в машину, я бросаю тоскливый взгляд на дом и тут же поспешно исправляюсь, ведь Олег в этот момент с интересом наблюдает за мной.
И тихо хмыкает.
Потому что понимает.
А как иначе?
Он взрослый. И читает меня, как раскрытую книгу.
— Если хочешь, вернемся через две недели. — говорит, потрепав меня по шее.
Это очень милая и нежная ласка, от которой я млею и мурлыкаю, прикрывая глаза ресницами.
— Мне бы этого очень хотелось, — говорю я эгоистично, но при этому не чувствуя ни капли стыда за свой порыв. И все же деликатно добавляю, — Если, конечно, тебе это будет удобно.
— Видно будет.
Я понимающе киваю. Олег, конечно, ничего не обещает. Но это ничего. Мне достаточно и этого.
— Но на новогодние выходные точно вырвемся, — сообщает мужчина, подцепив пальцами мой подбородок.
— Класс! — от потрясающей перспективы я широко улыбаюсь. — Будет просто замечательно!
Фантазия мгновенно рисует празднично убранный дом — елку и гирлянды, мишуру и всевозможные новогодние игрушки. От возбуждения я даже хлопаю в ладоши и смеюсь. А Олег, резко наклонившись, поощрительно целует меня в губы.
Но ведь это и правда здорово!
Олег говорит о том, что мы встретим Новый год вместе. Разве не чудо?
***
С девчонками мы встречаемся уже на следующий день. Под пристальным и изучающим взглядом Динары я тушуюсь. Девушка на секунду щурится, наклоняет голову на бок… И в итоге широко улыбается, кивнув. Светка же выглядит беззаботно и довольно. И будто бы удовлетворенной.
Перенести бронь в “Sophie” непросто. Но для владелицы холдинга (для меня, то бишь), разумеется, делают все возможное. Поэтому в итоге мы с подругами устраиваемся с полным комфортом за вип-столиком, привлекая тем самым ненужное внимание.
Но выглядим мы трое потрясно, тут уж ничего не отнять. Поэтому можно сослаться и на то, что люди восхищаются нашей красотой и молодостью.
На нас — стильные и дорогие шмотки. И безукоризненный макияж. Вместе нам ничего не страшно, поэтому держимся уверенно и просто. Но на деле — много ли нам надо? На самом деле, мы с тем же успехом могли пойти и в обычную среднестатистическую кофейню. Это Александровна настояла. А я покорно послушалась, по-прежнему чувствуя перед девчонками вину.
Сделав заказ, мы переглядываемся. Пытливо и изучающе. Кто же начнет первой? Что скажем друг другу? Что можем и, главное должны поведать друг другу?
— Хорошо время провела? — спрашивает Светка, — С пользой?
Я помимо воли вспыхиваю. В голосе девушки никакой двусмысленности. Но я почему-то ее слышу. И поэтому — безумно смущаюсь, ведь сладкие воспоминания вспыхивают в голове фейерверком и отзываются сладким томлением во всем теле.
И это не только физиология. Это все эмоции. И чувства. И полное удовлетворение.
— По твоей довольной кошачьей мордашке все сразу становится ясно, — усмехается Александрова. — Тогда ты, Алиева. Что у тебя такого произошло?
Я перевожу взгляд на Динару и действительно отмечаю то, на что не сразу обратила внимание.
У той явно настроение не в пример хуже, чем у нас. Хотя держится хорошо и привычно — строго и одновременно мягко. Как такое возможно? Возможно. Типаж у нее восточный и нежный. Но в глазах что-то… такое, от чего стараешься если не отгородиться, то хотя бы держаться настороже.
— А ты мысли, поди, читать умеешь, да? — кривится Алиева. И вот это как раз непривычная для нее мимика и эмоция.
— Мысли — нет, не умею, — тут же отрезает Света, — А вот эта складка на лбу тебя совершенно не красит. Что случилось, мать?
Алиева глубоко вдыхает и тут же — медленно и со свистом — выдыхает через рот.
— Замуж выхожу, девочки, — говорит, — Все-таки.
— За Каримчика таки? — спрашивает Светка пытливо и без капли удивления. Наслышаны, да…
— Да… — откликается Алиева грустно, снова вздыхая.
Ну и как после этого делится своими переживаниями? И своим счастьем?
— Значит ли это, что наш девичник должен быть девичником-девичником? — несмешно юморит Александрова. — Или что там у вас по традициям? Посиделки в кружке, рисование хной и песнопения в стиле фолк? А у вас там как — вход по пропускам? Или можно через окно? Я могу — мне не страшно!
И все же я поражаюсь со Светки. Откуда в ней это? Вот вроде бы такие комментарии отвешивает, раздражительные и прямые, и в то же время, если вдуматься — умело отвлекающие и вытаскивающие наружу то самое, нужное и необходимое. Что задуматься заставляет.
— А ты не хочешь, да? — осторожно спрашиваю я.
— Конечно, нет! — возмущенно восклицает Алиева. — Он же… старый!
— А как по мне — очень симпатичный! — заявляется Светка. — Ну подумай сама — что с молодняка взять? Ни опыта, ни здравых мыслей! А у твоего Каримчика уже все давно по полочкам разложено, видит цель — не видит препятствий. И к тебе никаких претензий — сугубо расчет.
— Вот именно! Света, разве ты понимаешь, что это значит? Гамирзаеву этому нужна традиционная жена — послушная и молчаливая, сидящая дома и чтущая традиция от А до Я.
— Да-да, а ты у нас, значит, дама, которая хочет реализации и статуса… Так в чем проблема?
— Да что ты понимаешь?
— Согласна. Ничего не понимаю. Тут детали надо. Пароли, явки, все такое… Так что там насчет окна?
— Света!
— Что — Света? Объясни нормально и доходчиво — что конкретно тебе сейчас надо?
Я согласно киваю, малодушно отмечая, что мне это даже нравится — то, что я не в центре внимания. И сейчас на первый план спонтанно вылезла проблема Динары. Не думала я, конечно, что с первой же минуты у нас пойдет такая беседа и на такую тему… Но в жизни так ведь и бывает. Планируешь одно — а вылезает совершенно иное.
Стыдно ли мне?
Однозначно.
Но мы дружно замолкаем — подходит официант, чтобы выставить салаты и чайник с чашками. Сбивает с мысли и настроения, хотя парень молодой и симпатичный. И явно вымуштрованный. Но в сравнении с Олегом Должанским — совершенно посредственный.
Ааа… Что ж такое… Все мысли так или иначе, но сводятся к любимому мужчине…
— Не хочу замуж, — серьезно и строго заявлет Динара, как только официант уходит. — Ни за Гамирзаева, ни за кого-либо еще.
— Серьезное заявление, — кивает Света отвлеченно, бросая на чайник недовольный взгляд, —
