собой кровавый след.
Тони ведет меня в наш дом, и как только мы оказываемся внутри, он вздохнул с облегчением. Мы садимся на диван, и он притягивает меня к себе на колени, крепко обнимая.
Когда я чувствую, что его рука дрожит у меня за спиной, я отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Эй, — говорю я, кладя руку ему под подбородок. "Я в порядке. Абсолютно безопасно».
«Ненавижу видеть тебя в опасности. Глядя на тебя таким образом, клянусь, мне казалось, что мое сердце вот-вот взорвется. Я бы не выжил, если бы с тобой что-нибудь случилось, София, — грубо говорит он.
«Хотя со мной все в порядке. Совершенно нормально. На мне даже царапины нет».
Он пристально смотрит, прежде чем положить руку мне на горло, прямо в то место, где Дмитрий держал нож. Я слегка вздрагиваю.
«Это больше, чем царапина», — бормочет он. «Мне следовало ударить его сильнее».
Я тихо вздыхаю, зная, что не могу откладывать этот разговор надолго.
«Моя мама всегда что-то говорила, когда была жива», — начинаю я. Взгляд Тони смягчается, его взгляд сразу становится внимательным. «Она была дочерью очень опасного человека в русской Братве, а потом, когда вышла замуж за папу, стала женой дона из мафии. Всю свою жизнь она была окружена смертью и потерями, которые сопровождают ее положение. Постоянная опасность, невозможность доверять людям. Когда это происходит, очень легко потерять себя. Люди в нашем мире склонны нести в себе эту тьму, которая цепляется за них, пока не станет ими».
Рука Тони сжимается вокруг меня, но он не говорит ни слова, позволяя мне продолжить.
«Кэт всегда рассказывала мне, как наша мать настаивала на том, чтобы мы нашли баланс. Она подтолкнула папу тоже найти этот баланс. Между добром и злом очень тонкая грань, и большую часть времени мы либо держим эту грань, либо полностью находимся на другой стороне. Плохая сторона. Я не говорю, что ты плохой человек, Тони. Я знаю, что внутри тебя так много света. Но сегодня, когда ты разрезал кожу Дмитрия, я увидел эту тьму в твоих глазах и ненавижу ее. Я ненавидел это видеть. Я просто не хочу, чтобы ты потерял себя».
Я боюсь, что он рассердится или набросится. Но Тони просто улыбается, прежде чем провести рукой по моей руке.
«Знаешь, ты не первый, кто говорит мне это. Я знаю, что во мне тьма, детка. Но я никогда не потеряю себя. Не тогда, когда у меня есть ты и наш ребенок. Мне жаль, что вам пришлось увидеть меня таким сегодня, это то, над чем мне нужно работать».
«И я помогу тебе. Точно так же, как моя мама помогала моему отцу, я помогу вам найти этот баланс. Потому что ты потрясающий и для меня самая важная вещь на свете, не считая нашего ребенка». Я тихо вдыхаю, прежде чем произнести следующие слова. "Потому что я тебя люблю."
Его глаза устремлены на меня, и он говорит: «Я тоже тебя люблю, София. Вы понятия не имеете, сколько. Ты мой свет. Лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я наблюдал, как моя сестра, мои друзья, люди вокруг меня находят любовь. Я смотрел, как они находят родственные души, и думал про себя, что это никогда не буду я. Я думал, что было бы слишком сложно открыть свое сердце такому человеку. Но любить тебя было одним из самых легких поступков, которые я когда-либо делал, София».
«Мне тоже легко», — говорю я. «Безумие, что двум людям с самыми большими проблемами привязанности удалось найти друг друга».
Он усмехается. «Нахождение друг друга всегда было неизбежным. С тех пор, как я вышел на крышу, в глубине души я знал, что ты особенный. Я знал, что ты моя. И я без сомнения знаю, что наши матери гордились бы этим».
«Они бы так гордились нами обоими», — шепчу я.
Он улыбается, прежде чем обхватить меня за шею и поцеловать.
«Я люблю тебя, София. Всегда."
«Всегда и навсегда», — добавляю я. «Дорога будет длинной и тернистой. Мне будет очень хотелось тебя убить, а тебе, вероятно, время от времени захочется рвать на себе волосы…»
"Но оно того стоит. Вечность с тобой стоит всего на свете. Ты и наш малыш, — говорит он, кладя руку мне на живот.
Навсегда. Теперь этого определенно стоит ожидать. Мы могли бы легко здесь не оказаться. Многое могло пойти не так, но мы оказались здесь. Воля Вселенной, судьба, упрямство моего отца, вмешательство его семьи — все привело нас к этому моменту.
Глядя в его карие глаза, я не сомневаюсь, что каждый выбор, который я сделал, чтобы попасть сюда, — это выбор, который я сделал бы снова и снова. Каждый раз.
Конец
