Его лицо будто закаменело, улыбка исчезла.
Застав меня врасплох, Уайатт развернул меня и, обхватив за бёдра, прижал к дверце своего грузовика. У меня перехватило дыхание, когда его крепкое, горячее тело склонилось над моим. Его взгляд скользил по моему горлу, когда я сглотнула, затем вернулся к лицу, пригвоздив меня к месту сильнее, чем его тело, своими тёмными глазами. Я никогда не ожидала, что моя зависимость от кого-то настолько сведёт меня с ума, но, когда этот кто-то — Уайатт Хенсли, обладающий великолепной светло-коричневой кожей и смуглыми чертами лица — чувство захватывало меня целиком.
— Да, Аврора, свидание.
Уайатт прижался губами к моему уху, проводя ими по чувствительной коже чуть ниже. По моей груди пробежали мурашки.
— Потому что я не мог быть с тобой, когда хотел, всю неделю, что сводило меня с ума. — Он прикусил мочку моего уха, и возбуждение пронзило меня до костей. — Я… Я хочу, чтобы ты знала, что для меня наши отношения значат больше, чем просто секс. Я хочу узнать о тебе как можно больше. Я хочу тебя всю.
Теперь Уайатт смотрел прямо мне в глаза, словно что-то искал, и отступил на шаг. Усталость, накопившаяся за неделю, мгновенно смылась волной облегчения от его слов — я и не подозревала, что это так сильно давило на меня. Я пыталась заставить себя сосредоточиться на ретрите, а не на том, что происходило между мной и Уайаттом, заставляя игнорировать беспокойство, которое явно тяготило меня.
Потому что он не придерживался своего правила. Уайатт не сказал мне сразу, чего он хотел, как, по словам парней, он обычно делал.
Но теперь сказал.
Уайатт хотел меня всю.
И я никогда ни в чем не была так уверена, как в том, что тоже хотела его всего целиком.
Уголки губ Уайатта подёргивались, и, боже, я думала, что находилась в уязвимом положении, но, клянусь, он, возможно, немного дрожал. Мне казалось, он нервничал. Неужели я действительно заставила Уайатта Хенсли нервничать?
— Звучит чудесно. — Мне удалось справиться со своим трепещущим сердцем, которое, похоже, он теперь каким-то странным образом контролировал.
Уайатт кивнул и улыбнулся, затем открыл для меня дверцу грузовика, как только я вышла.
— К тому же, я не мог продолжать называть тебя принцессой, не относясь к тебе соответственно, не так ли?
* * *
Честно говоря, я потеряла дар речи, когда мы подъехали к озеру. Если золотистого покрова, наброшенного на горы и воду от лучей заходящего солнца, было недостаточно, чтобы придать этому месту ощущение волшебства, то мириады крошечных огоньков, разбросанных по настилу, вокруг стёганого одеяла и пледов, могли бы сделать такое. У меня по-прежнему не хватало слов, пока Уайатт вёл меня вниз по веранде, туда, где нас ждало вечернее свидание.
Теперь, когда мы подошли ближе, я увидела тарелки, наполненные вкусными сырами, мясом, хлебом и овощами, а также термосы с напитками.
Почти идентично с одной из картинок из Пинтерест, которую я добавила на свою доску визуализации на прошлой неделе.
— Когда ты всё сделал? — спросила я, едва в состоянии произнести вопрос, затаив дыхание и поражённая благоговением. За последний месяц я многого не ожидала от Уайатта, но это, должно быть, шокировало больше всего. Он чертовски романтичен, не так ли?
Возможно, Вселенная прислушивалась ко мне всё время. Может быть, всё, через что я прошла, разбитое сердце и исцеление привели меня сюда.
К… нему.
Уайатт пожал плечами и подождал, пока я устроюсь поудобнее среди множества подушек, прежде чем присоединился. Он сел так, что его колено касалось моего, затем откинулся назад, положив одну руку мне на спину.
— У меня было немного времени между отъездами наших посетителей.
— Идеально, — призналась я, восхитившись всей обстановкой, затраченными усилиями и нашим залитым янтарным светом безмятежным окружением, которое добавило завершающий штрих. Я не думала, что когда-нибудь устану от такого. Красота, тепло, природа. Я могла бы наблюдать за всем этим десятилетиями.
Когда я повернулась к Уайатту, он смотрел на меня, а его полуночные глаза в свете окружающих нас огней превратились в тёмно-золотые озера. Как будто я красивее всего, что могло предложить ранчо «Закат», и я даже не сомневалась, потому что… возможно, сегодня так оно и было.
Мягкая улыбка появилась на лице Уайатта, прежде чем он наклонился и нежно поцеловал меня.
— Не так идеально, как ты, — прошептал он мне в губы, запечатлев слова ещё одним прикосновением губ.
Хотя часть меня хотела запустить руки в его волосы и целоваться с Уайаттом всю ночь напролёт при свете заката и мерцающих огней, я и не подозревала, насколько проголодалась, пока не увидела еду, и мы быстро набросились на неё. Мы обменялись историями из нашего детства — любимыми предметами в школе, работой, о которой мы мечтали, дружбой, которая приходила и уходила, и слишком долго спорили о том, кем легче быть — младшим или старшим братом, или сестрой.
Попытка понять, как британские годы в средней школе соотносятся с американскими годами в старшей школе, также оказалась гораздо более сложной задачей, чем должно было быть, когда мы, наконец, двинулись дальше. Я отхлебнула фруктовый смузи из одной из баночек — вкус, который Уайатт смог найти в магазинах, ближе всего к ягодному, который я любила, и наслаждалась тем, с каким оживлением он рассказывал мне о своей дружбе с Сойером, Дюком и Человеком-волком, о том, как они сблизились из-за футбола.
Он чуть не столкнул меня в озеро, когда я спросила, должен ли он был позволить одному из парней встречаться с Черри, и кого бы он выбрал.
Во время разговора мы касались друг друга каждую секунду. Будь то касание коленом к ноге, скрещивание ступней или ленивое поглаживание пальцами рук и бёдер. Я вспомнила, как месяц назад Уайатт вздрагивал или замирал при каждом нашем прикосновении. Но сейчас он словно не мог насытиться, словно жаждал ощутить моё тело рядом со своим. И, честно говоря, я чувствовала то же самое.
Когда мы прикасались друг к другу, всё казалось сильнее, ярче, безопаснее. Как будто мы были двумя прерванными потоками, которые наконец-то
