Амрита встретилась с ней взглядом. Мадхур смотрела внимательно, тревожно. С пониманием.
— Хотите пойти с нами? — спросила жена Кирана.
Амрита покачала головой и повернула назад.
Куда идти? Она побежала в Черный город, к Таре и Камалу. Если они не успели покинуть свой дом, то возьмут ее с собой.
Ее ожидало разочарование. На улице царило оживление, как в разворошенном муравейнике. Те, кто не успел покинуть город, бежали. Мужчины, женщины, дети метались, изнемогая под грузом поклажи. Ревели волы, которых спешно запрягали в повозки, плакали младенцы. Издалека доносился грохот орудий.
Во дворе дома Тары и Камала было пусто. Амрита вошла в распахнутую калитку, а затем в дом. На полу валялись какие-то вещи. Одежда, посуда. То, что хозяева не смогли или не захотели взять с собой.
Амрита увидела сплетенное из бисера и унизанное цветными стеклышками ожерелье, тонкие, как паутинка, шальвары, бахромчатый пояс, и у нее заныла душа. Каким хрупким показался ей мир, и как больно было смотреть на его осколки!
Она выскочила наружу.
— Мама, мне страшно! — заплакала Амина. Она крепко прижимала к себе куклу, которую подарил ей Киран. — Куда мы идем?
— Все хорошо, доченька, все хорошо! Мы спасемся!
На самом деле Амрита не знала, что делать. Вероятно, нужно было бежать вместе со всеми — за город или в Белый город, где укрылись англичане и сливки индийского общества.
Внезапно у нее закружилась голова. Обессиленная, она присела у ограды опустевшего дома друзей и прижала к себе Амину.
Вскоре Амрита услышала гул голосов и шум шагов. И тут же ощутила запах гари. То горели индийские кварталы, подожженные солдатами Мир Касима. Его войско преодолело ров, окружавший Калькутту, и вошло в город.
Небо над верхушками деревьев заалело. Зарево разгоралось на глазах, из бледно-розового небо сделалось багровым. У Амриты бешено заколотилось сердце. Она встала и поспешила по улице.
Какой-то человек бежал навстречу. Увидев женщину, остановился и вгляделся в ее лицо.
— Амрита!!
Она подняла голову. Лицо мужчины казалось знакомым, но она не могла понять, кто это.
Зловещее огненное зарево расползалось по всему небу, огромные клубы черного дыма взвились ввысь.
— Нужно уходить. Я отведу вас в безопасное место, а потом вернусь туда, где должен быть, — сказал мужчина и взял ее за руку. — С тобой все в порядке? Ты можешь идти?
Только тут Амрита узнала Девара. Узнала и несказанно обрадовалась.
— Как ты здесь оказался?!
— Сбежал с батарей, где находился вместе с подчиненными мне сипаями. Надеялся застать тебя здесь, если ты не убежала со своими друзьями. Где они?
— Ушли. Я опоздала.
— Ты живешь в другом месте?
— Да.
— Вышла замуж?
Амрита заметила, что его голос дрогнул.
— Не вышла. — Она усмехнулась. — Ни один мужчина не женится на девадаси. А ты решил остаться в Калькутте? Поступил на службу к англичанам?
— Да, — нехотя ответил он и поторопил: — Нужно спешить!
Запах дыма, приносимый порывами жаркого ветра, становился все явственнее, и все слышнее делались раздававшиеся на окраине города крики, грохот артиллерийских орудий и топот марширующих ног.
Они побежали по улице вслед за толпой индийцев, которые спешили к отделенным крепостной стеной кварталам англичан.
Возле ворот столпился народ, в основном женщины и дети; они просили впустить их внутрь. Однако англичане не спешили открывать ворота и впускать «цветных» в переполненную крепость.
— Уходите! Убирайтесь! — кричали они из-за стен. — Здесь и без того слишком много народа!
Девар стиснул челюсти, его глаза засверкали.
— Ах, так! Стой здесь, — сказал он Амрите. — Я сейчас!
Большинство стоявших возле ворот женщин были женами индийцев, завербованных в отряды самообороны и находившихся неподалеку, на батареях. Девар привел их к крепости, и они кричали, что покинут позиции, если их семьи не впустят внутрь. Через некоторое время ворота открылись — и толпы людей потекли в Белый город.
— Я должен вернуться, — быстро произнес Девар. — Мои люди в редуте на северном конце рва, что окружает Калькутту. Мы пытаемся отбросить солдат наваба назад. Надеюсь, в крепости ты будешь в безопасности.
Потом склонился к испуганной девочке, которая по-прежнему не выпускала из объятий любимую куклу.
— Это твоя дочка? — спросил он Амину.
Девочка кивнула.
— Береги ее! — мягко произнес он и ласково погладил Амину по волосам.
Амриту поразил и его тон, и этот жест. Она поняла, что Девар снова нарушил приказ из-за нее и ради нее.
Неожиданно для себя молодая женщина приподнялась на цыпочки и поцеловала Девара.
— Спасибо, Девар! Я счастлива, что в моей судьбе встретился такой человек, как ты.
Его лицо преобразилось, в глазах загорелся огонек, напоминавший пламя одинокого факела, внезапно вспыхнувшего в безбрежной ночи. Амрите почудилось, что в эти мгновения в нем исчезла глубокая тайная сдержанность, которая не позволяла ему стать самим собой, сполна отдаться своим чувствам.
— Говоришь, ни один мужчина не женится на храмовой танцовщице? Ты ошибаешься. Один найдется. Я женюсь. Если ты согласишься выйти за меня замуж.
Она смотрела на него во все глаза, и он продолжил:
— Я остался в Калькутте из-за тебя. Потому что мысль о том, что ты навсегда исчезнешь из моей жизни, была невыносимой.
Позади пылал город, слышались грохот и треск. Рядом находилась дочь, которая испуганно прижималась к матери. И все-таки Амрита спросила:
— Почему ты молчал раньше?
Он пожал плечами.
— Ты — прекрасная женщина, искусная танцовщица. Девадаси. А кто такой я? Твой похититель, человек, потерявшийся в жизни, ничего не имеющий за душой.
Амрите показалось, будто кто-то другой отвечает вместо нее:
— Я стану твой женой. Если ты не запретишь мне танцевать вместе с Тарой и Камалом.
Он улыбнулся.
— Почему ты не спрашиваешь, не запрещу ли я тебе дышать воздухом? Ты будешь делать все, что захочешь! А теперь иди! Жди меня, я вернусь за тобой!
Амрита и Амина побежали в Белый город. Ворота уже закрывались, но они успели проскользнуть внутрь.
Здесь было очень много людей. Большинство индийских семей расположились прямо под открытым небом, благо ночь была теплой.
Амрита и Амина тоже сели дожидаться утра. Зловещие темные здания обступили площадь, будто тюремные стены, небо было сумрачным, почти черным. Иногда его пронзали далекие вспышки света, откуда-то доносился грохот выстрелов.
