ком я говорил.
— Ты выглядишь как гребаный коп, — обвинил он.
— Ну, а я нет.
Пока нет.
— Я гребаный старшеклассник. Так ты можешь найти его или нет?
Он сложил руки на груди.
— Кто ты?
— Я здесь из-за Евы.
Это все, что ему нужно знать.
— Знаешь, довольно глупо приходить сюда с его именем.
Я стиснул челюсти, и меня охватило разочарование. У меня не было времени на ерунду. У Евы нет времени.
— Скажи ему, что ее гребаная жизнь в опасности. Это должно подвести его к двери.
Мужчина усмехнулся.
— Ты действительно думаешь, что он здесь? В этом здании?
Мой взгляд сузился, и он покачал головой.
— Чувак, ты понятия не имеешь, — он выдавил из себя вздох и пробормотал: — У этой девушки вечно какие-нибудь неприятности, не так ли?
Достав из кармана сложенный лист бумаги и ручку, он протянул их мне.
— Напиши свой номер на обороте, но я ничего не обещаю.
Я записал свою информацию, затем вернул ему бумагу и ручку.
— Спасибо.
Он кивает, и я начал уходить.
— Эй.
Я остановился и оглянулся на него.
— Без чепухи. Ее жизнь действительно в опасности?
— Если бы это было не так, меня бы здесь не было.
Его губы поджались, и он еще раз кивнул, прежде чем исчез в клубе.
Я вернулся к своей машине, завел ее и выехал на улицу. Мои глаза прикованы к дороге, я улавливали каждую деталь. Я не сдался бы. Я бы искал ее столько, сколько потребовалось бы.
Я проехал несколько кварталов и заметил тех же женщин, мимо которых проезжал ранее. Только две из них все еще там. Курильщица и беременная девушка. На этот раз беспокойство в моем животе обволокло ребра, и, прежде чем я понял, что делал, я остановился перед ними. Обе женщины подошли ко мне, и я опустил стекло.
Та, что постарше, улыбнулась, сигарета болталась у нее в пальцах.
— Привет, красавчик, — сказала она скрипучим голосом. — Две по цене одной для тебя.
Мой взгляд скользнул к младшей девушке, и у меня внутри все похолодело, когда она посмотрела сквозь меня. Ее рука лежала на выпуклости живота, и я заметил, что ее джинсы застегнуты на молнию, чтобы они сидели впору.
Я прочистил горло и отвел взгляд, чувствуя себя чертовски скользким.
— Сколько?
Тот, что постарше, посмотрела на мою машину и пожала плечом.
— Сто баксов.
Я знал, что она обыгрывала меня, но это не имело значения. Залезая в бумажник, я достал две сотенные и протянул их ей.
Курильщица собиралась схватить наличные, когда беременная девушка засунула мою руку обратно в машину и прошипела:
— Господи, это у тебя в первый раз или что-то в этом роде? Ты платишь нам после.
Я снова протянул деньги.
— Возьми. Ты стоишь больше, чем все, что я мог бы положить в свой кошелек, но это все, что у меня есть.
Девушка нахмурилась, глядя на деньги. Она снова подняла взгляд на меня, и ее рука задрожала, когда она, наконец, взяла их. Пожилая женщина протянула открытую ладонь, и девушка дала ей одну из сотенных, засовывая свою в задний карман джинсов.
— Я ищу кое-кого. Девушку, семнадцати лет. Раньше она жила здесь и, вероятно, только что вернулась в город.
Беременная девушка сделала шаг назад, оглядывая меня с ног до головы.
— Ты коп?
— Нет, — я раздраженно выдохнул. — Я не коп, ясно? Я… она… Я ее брат.
— Что ж, — сказала курильщица, — в любом случае мы ничем не можем вам помочь. Извини.
Мой телефон зажужжал.
— И это все? — спросила женщина, прежде чем затянулась сигаретой.
Я посмотрел на идентификатор на экране.
Абонент неизвестен.
— Мы тебе не нужны? — спросила та, что помоложе.
Я поднял на нее глаза, нажал принять, и мой взгляд метался между ними двумя.
— У меня кое-кто есть. Она — все, что мне нужно.
Они обе смотрели на меня, пока я отъезжал, и я прижал телефон к уху, пока искал место, где мог остановиться.
— Алло?
Голос, который ответил, низкий и спокойный.
— Истон Резерфорд.
Мой взгляд сузился, и я заехал на парковку.
— Это Александр?
— Да. Я слышал, что моя кузина в опасности.
— Твоя кузина… — мои брови нахмурились, и слова Евы снова зазвучали в моей голове. Это не то, что ты думаешь. Мне так жаль. Я не могу тебе сказать.
Ее двоюродный брат. Он ее гребаный двоюродный брат.
Выдох сорвался с моих губ, моя хватка на телефоне дрожала, и я почувствовал себя гребаным мудаком.
— Совершенно верно.
Наступила пауза.
— Держу пари, теперь все обретает смысл. Приятно познакомиться. Итак, Истон, — спокойствие в его голосе исчез, и в трубке послышался угрожающий тон. — Скажи мне, кого мне нужно убить.
Ева
— Это прекрасный день для жизни. Ты согласна, Эванджелина?
Тошнота накатила на меня с каждым вращением колес машины. Окна закрыты так плотно, что я не могла дышать. И он такой, такой громкий.
— На самом деле, я не видел такого прекрасного дня уже, о, я не знаю… Четыре года, десять месяцев и шестнадцать дней.
Я закрыла глаза, но это не отгородило его.
Он ненастоящий, — говорила я себе. На этот раз жалкая ложь — это дым, который душил меня. Я так упорно боролась, чтобы задушить кошмар, который жил внутри меня, и теперь монстр выбрался из моей сломанной коробки. Невозможно бороться, когда я даже не могла дышать.
— Тебя трудно поймать, я отдаю тебе должное.
Я заставила себя открыть глаза, чтобы увидеть соль и перец, соль и перец — и внезапно я стала такой, такой маленькой.
— Отпусти меня, — прошептала я.
Глупая маленькая девочка.
Его ледяной взгляд пронзил меня через зеркало заднего вида.
— Думаю, мы оба знаем, что я не могу этого сделать.
— Чего ты от меня хочешь?
— Чего бы хотел любой мужчина в моей ситуации? Воссоединиться со своей давно потерянной маленькой девочкой, конечно.
Машина покачнулась. Желчь обожгла мне язык.
— Я не твоя.
Он разочарованно цокнул, и машина замедлила ход.
— Возможно, я недостаточно ясно дал понять это в прошлом, но наше соглашение для меня особенное. По крайней мере, когда-то так было, — его голос понизился, и скрежещущий звук обжог, как яд, под кожей. — Я признаю, твой выбор оставил во мне… горечь.
Он остановился перед знаком "Стоп", повернулся направо, а я осматривала в окно окрестности. Я не узнавала улицу или пригородные дома. Голубое небо — это фон, тонкие лучи солнечного света пробивался сквозь белые облака. У
