Ознакомительная версия.
По аллее шла Мура в длинном плаще и сапогах, похожая на солдата времен Первой мировой, золотые волосы сияли на солнце, словно шлем.
– Павел Степанович… – ахнула она.
– Добрый день, Мура, – преувеличенно-бодро произнес Павел. – Ну, как тут у вас дела? Отец у себя?..
– Так вы что же, ничего не знаете? – захлопала глазами Мура.
– А что я должен знать? – У Павла екнуло в груди.
– Нет, это не мое, конечно, дело, и я, можно сказать, человек посторонний – домработница, но такое… – и Мура зажмурилась. На ее лице явно читалась смесь восторга и ужаса.
– Что, кто-то умер? – неприязненно спросил Павел – Мура ему никогда не нравилась.
– Умер! – закричала Мура. – Вот именно – умер!
– Отец?.. – Павел моментально стал серьезным.
– Ну, если бы со Степаном Андреевичем что случилось, вам бы сразу позвонили… – отмахнулась Мура. – Кеша-то наш… Кеша застрелил Олину тетку. Насмерть!
– Зачем? – растерянно спросил Павел.
– Так в Олю же целился! Но Эмма Петровна…
«Я дурак… я дурак и эгоист! Я думал только о себе, а в это время… она говорит – целился в Олю!» У Павла перехватило дыхание.
Он вцепился Муре в плечи.
– Где она? Где она сейчас? – с трудом выдавил из себя Павел.
Мура охнула, и тот моментально ее отпустил.
– Простите! Мария Тимофеевна… Мура! Это давно случилось?
– Давно… – сердито ответила Мура, потирая плечи. – Эту, как ее… ну, тетку – уж давно похоронили, наверное. А Кешу сегодня утром выпустили, под подписку, значит, – Степан Андреевич звонил из Москвы…
– Так отца здесь нет?
– Нету, я сказала, он Кешу поехал выручать. А Эмма Петровна… – на лице Муры снова отразился восторг вперемешку с ужасом. – Эмма Петровна как будто немного того… ну, ку-ку, одним словом. Все бегала и кричала, что она одна во всем виновата, что пусть ее судят, а не Кешу. Но, я так думаю, Кеша в любом случае виноват, он Олю точно застрелил бы, а вот ее тетя…
Павел слушал Муру с мучительным волнением, и постепенно, из бестолковых и обрывочных фраз Муры перед ним вырисовывалась картина того вечера. Но почему Оля все-таки не позвонила ему? Наверное, не до того было…
И вдруг новая мысль привела Павла в еще большее отчаяние.
Оля… Оля, нежное создание! Как выдержала она все это?.. А вдруг с ней повторится все то, что было прошлой весной, и она снова сбежит от потерь и печалей этого мира в свою вымышленную страну? Снова вообразит себя Дезире?..
– У вас есть ее городской телефон? – быстро спросил Павел.
– Чей? – споткнулась на полуслове Мура.
– Олин, чей же еще!
– А разве у вас его нет? – удивилась та.
– Представьте себе! – злясь на самого себя и свою веру в могущество сотовой связи, закричал Павел. – Ладно, простите, я что-нибудь придумаю… Есть же, в конце концов, справочные!
– Кристина скоро приедет, – неожиданно заявила Мура. – У нее точно Олин номер есть. Они вроде в ссоре, но номер она даст. Кстати, о Кристине… Она тут такое учудила! Сказала Ване, что знает, будто у Леры с Кириллом роман и будто вы Леру с любовником застали, когда ее мужем были, а Ванька – наивный человек… – трещала Мура. – Павел Степаныч, а что ж вы тогда всем сразу не сказали, что застали ее с любовником? Тогда бы к вам все по-другому относились, я вас уверяю!..
Павел не стал ее дослушивать и пошел к дому. Он во что бы то ни стало хотел дождаться Кристину.
– Паша! – вдруг позвали его от беседки.
Это был Иван.
В толстом вязаном свитере, в шерстяной шапочке, с наброшенным на плечи пледом, который делал его похожим на женщину, Иван сидел в беседке, держа перед собой газету.
– Привет… – они пожали друг другу руки.
– Паша, ты все знаешь? – кротко спросил Иван.
– Да. Мура сейчас просветила. Жду Кристину…
– Не надо о Кристине! – с отчаянием произнес Иван. – Она… Нет, она не виновата, конечно… Но зачем она так!
Иван мог говорить только о том, что мучило его.
Павел же думал только об Оле. Но все-таки он нашел в себе силы спросить:
– Что с Лерой?
– Лера сейчас в Москве. Уехала на следующее утро после того, как произошли все эти события… Нет, ты понимаешь, я даже не замечал, что у них с Кириллом… – Иван сморщился, словно собираясь заплакать, но потом все-таки нашел в себе силы продолжить. – Она меня ненавидит. Ты понимаешь, Паша, не я ее, а она меня ненавидит! Эти фотографии… Они там с Кириллом сидят в каком-то кафе, потом на улице, заходят в какой-то дом… Потом снимали из окна напротив… – Иван затряс головой. – Я теперь так тебя понимаю, Паша!
– Перестань. Чего ты хочешь от Леры?
– Я хочу только одного, чтобы она перестала меня ненавидеть, – Иван поправил на голове вязаную шапочку. – Нет, даже не так – я ее раздражаю, раздражаю до безумия… Я ведь вовсе не красавец в кожаных штанах, я обычный человек! Я тебе даже больше скажу: и Кирилла она не любит! Она его презирает! Паша, что мне делать?
– Не знаю. Меня Лера тоже не особенно любила… – пожал Павел плечами. – Ну и что?
– Паша, но что же делать?
– Я не знаю, – с раздражением повторил Павел и вышел из беседки. Он пошел по аллеям в самую глубь сада, туда, где никого не было.
«Если я найду ее, то больше не отпущу… Мы будем вместе. Даже если она снова превратится в Дезире…»
Он сел на деревянную скамейку, закинул ногу на ногу. К ботинку прилип опавший лист…
Неподалеку была куча песка, основательно прибитая дождями. Рядом валялась детская лопатка. Павел неожиданно вспомнил, как Оля возилась с Фаниным сыном. Они строили тут замок из песка…
Белобрысого мальчика загрыз черный пес, а пса застрелил он, Павел. Потом из того же ружья застрелили Агнию, а на ее месте должна была быть Оля… Что за нелепый, чудовищный круговорот смертей!..
В это время скрипнула калитка, связывающая этот двор с двором соседей, и в просвет выглянула Фаня. Павел встретился с ней глазами.
– Можно? – сдержанно спросила Фаня.
– Заходи…
Она прошла, села рядом. Как будто и не изменилась вовсе, лишь сутулилась больше обыкновенного…
Павел не видел ее с тех самых пор, как пристрелил пса. Говорят, она больше горевала о собаке, чем о мальчике…
– Фаня, мне очень жаль. Но иначе мы тогда не подошли бы к мальчику…
– А, вот ты о чем… – усмехнулась она. – Извиняешься за Кекса? А мальчика, кстати, звали Олегом… Не надо, не извиняйся.
Павел почувствовал приступ раздражения, но сдержался.
– А я только сегодня смогла вернуться сюда, – сказала Фаня. – Между прочим, приехала на электричке, машину-то я тоже тогда разбила…
– Сочувствую.
Ознакомительная версия.
