Весь следующий день я пролежала в постели, держась за живот. Я по-прежнему была в ужасе и не осознавала происходящее. Ближе к вечеру меня снова стошнило, и я сидела на полу, совершенно обессилевшая, и плакала. Я не сразу услышала настойчивый стук в дверь, но, все же, встала и на ватных ногах прошла в коридор, на ходу утирая слезы. Не потрудившись заглянуть в глазок, я открыла дверь и несколько раз моргнула, не поверив собственным глазам. Передо мной стояла Элизабет.
– Привет, можно войти? – осторожно спросила она.
Я ответила не сразу.
– Да, конечно. Проходи.
– Спасибо, – она вошла и присела на диван, отодвинув в сторону постельное белье.
– Я хотела с тобой поговорить, – мягко сказала она и внимательно посмотрела на меня. – Ты что, плакала?
– Все нормально, – я шмыгнула носом. – Продолжай.
– Не нормально, – возразила Лиззи. – У тебя же глаза на мокром месте.
– Мне просто немного взгрустнулось, – я изобразил подобие улыбки. – О чем ты хотела поговорить?
Лучше всего же прикинуться дурочкой. Хотя, мне не обязательно прикидываться, я итак ничего не соображаю.
– Послушай, Кристалл, – начала Элизабет. – Я все обдумала и хочу извиниться за свое поведение. Я очень некрасиво повела себя в тот... день. Я не думаю так, как сказала. Никто не виноват в том, что случилось между тобой и моим отцом. Но все же, я считаю, что ты должна была рассказать мне обо всем сразу же.
– Как? – выдавила я.
– Это сложно, я понимаю, – Лиззи снова посмотрел на меня. – Да что с тобой такое?
Я стояла и тряслась, всхлипывая и обливаясь слезами. Я не могла совладать со своими эмоциями. Беременность, неожиданное появление Элизабет в моей комнате, воспоминание о том ужасном дне... Я не понимала что происходит.
Подруга подошла ко мне и взяла за руки:
– Ты пугаешь меня, Кристалл.
Мне нужно сказать ей. Давай же. Я набрала в грудь побольше воздуха и заглянула в ее темно-карие глаза:
– Я беременна.
Элизабет отпустила мои руки и пошатнулась. Ее глаза чуть не вылетели из орбит, а я тут же пожалела о том, что вот так просто, без подготовки, выпалила такое.
– Что ты только что сказала? – ошеломленно спросила она.
– Я беременна, – повторила я, задыхаясь от слез.
– Вы что, твою мать, не могли предохраняться?
Я молчала, опустив голову. Лиззи знает о таблетках. И если она пришла сюда, чтобы добить меня, то пусть лучше уходит. Сейчас я восстановлю дыхание и скажу ей об этом. Она вернулась на диван и обхватила голову руками, опустив ее на колени:
– Прости меня. Ты же принимала таблетки, верно?
– Да, – промямлила я.
– Почему тогда... Ай, все равно, – Элизабет снова подошла ко мне и прижала к себе. Тише, милая, все будет хорошо.
Я совсем потеряла над собой контроль от переизбытка чувств и теперь рыдала во весь голос. Я отчаянно прижималась к подруге, пытаясь оградиться от всех бед. Я была так счастлива находиться в ее объятиях.
– Тшш, Крисси, прошу тебя, успокойся, – прошептала Элизабет, поглаживая меня по голове. – Как только тебе станет лучше, мы все обсудим. И я буду рядом, только перестань плакать.
– Я не могу! – надсадно кричала я. – Я так больше не могу!
Кажется, я схожу с ума.
– Кристалл, нужно рассказать обо всем отцу, – Лиззи медленно отцепила меня от себя.
– Нет! – истерически завопила я. – Он не должен знать! Умоляю тебя, Элизабет, пожалуйста!
Если Дэйв узнает, то это только осложнит ситуацию. Он все равно больше никогда со мной не будет, он ненавидит меня. Я была уверена в этом.
– Нельзя скрыть от него такое! – возмутилась Лиззи. – Речь о его ребенке!
– Пожалуйста, – умоляла я, чуть ли не падая на колени. – Не нужно, пожалуйста!
– Ладно, хорошо. Кристалл, да успокойся же ты! – закричала она, а потом на секунду задумалась. – Мне уже пора идти, – Элизабет резко развернулась и зашагала к входной двери.
– Что? Нет! – я поспешила за ней, запинаясь об собственные ноги. – Не уходи, прошу тебя!
– Я не могу, я правда спешу, – отмахивалась от меня она.
– Не оставляй меня, – прошептала я, захлебываясь слезами.
Элизабет покачала головой, глядя мне в глаза, и быстро вышла из комнаты. Я обняла себя руками и опустилась на пол. Она ушла, оставив меня в полной растерянности тогда, когда ее присутствие было крайне необходимым.
– Не волнуйся, малыш, – я снова взялась за свой живот. – Как только твоя мамочка успокоится, то обязательно что-нибудь придумает. Мы с тобой уедем и будем жить своей жизнью.
Я качалась из стороны в сторону, напоминая умалишенную:
– Тебе понравится в Сан-Диего, я обещаю.
Глава 37. Он.
– Они опять нас обставили! – негодовал Томми, глядя в экран плазменного телевизора напротив барной стойки.
– Обалдеть! – я постарался изобразить свое удивление, смешанное с недовольством как можно искренне.
– Нет, Дэйв, ты это видел?! – мой друг ткнул пальцем в экран.
– Да, Томми, я видел. Просто ужас, – я покосился на него и сделал глоток темного пива.
Мой мобильник завибрировал, и я потянулся за ним в карман джинсов.
– Папа, ты где? – в трубке я услышал взволнованный голос Элизабет.
– Я в баре, – закрывая одно ухо, проговорил я. – Что-то случилось?
– В каком баре?
– В «Старом доме». Да что такое?
Элизабет отключилась, а я нахмурился и озадаченно посмотрел на свой телефон.
– Неполадки в вашей маленькой идеальной семье? – с усмешкой спросил Том.
– Да уж, – вздохнул я и заглянул в горлышко бутылки.
– Ну, знаешь, в свете последних событий, это неудивительно.
– Лучше заткнись, Том.
Он стукнул своей бутылкой об мою и сказал:
– Извини.
Сегодня в баре было много народу, в большей степени шумных молодых людей. Я наблюдал за двумя парнями, выясняющими отношения из-за девушки. Один из них встал из-за стола, заслоняя испуганную девицу собой. Второй схватил со стола пустую бутылку, но рядом стоящий мужчина выхватил ее из рук хулигана и толкнул его. Весело.
– Дэйв, это Элизабет? – Том толкнул меня в плечо.
Я повернулся и увидел дочь, которая оглядывалась по сторонам. Наконец, ее глаза отыскали меня, и она быстрым шагом направилась к барной стойке. Я встал и пошел ей на встречу.
– Папа! – она тяжело дышала, а ее глаза были влажные от выступающих слез. – Нам срочно нужно поговорить.
– Что стряслось? – я оглядел ее. – Ты что, бежала?
– Немного. Скорее, пойдем, – Лиззи потащила меня к выходу. Я посмотрел на Томми, который кивнул мне в след, мол, за меня не беспокойся.
