— Нет, я не против. Кейт?
Она передала ключи брату:
— Подожди меня в машине.
Роб подождал, пока Тед удалится, прежде чем сказать:
— Почему ты так быстро уезжаешь?
Потому что ты меня не любишь, и мне слишком трудно оставаться тут.
— Мы с Тедом собирались сыграть в пул и рассказать друг другу о том, что произошло в нашей жизни после Рождества.
Саттер расстегнул пиджак и засунул руки в передние карманы брюк.
— Ты собираешься рассказать ему о нас?
— Здесь нечего рассказывать, — покачала она головой.
— Могло бы быть.
Даже теперь ей так хотелось поверить в это. Но все это были иллюзии. Фантазии.
— Когда я связалась с тобой, то знала, что в конце концов мне будет больно. Мне не следовало убеждать себя, что я смогу справиться с этим. Я не смогла и не смогу. Все кончено, Роб.
Качнувшись на каблуках, Саттер потер ладонью подбородок:
— Дело в том, что, думаю, я, возможно, влюблен в тебя.
Возможно? Кейт ждала, что Роб уточнит, но он этого не сделал. Он смотрел на нее, как будто ожидал чего-то. Это было слишком больно, и она повернулась, чтобы уйти, прежде чем даст волю слезам, от которых уже пощипывало глаза.
Он схватил ее за руку, останавливая:
— Я говорю тебе, что думаю, что люблю тебя, а ты уходишь?
— Или ты любишь кого-то, или нет. Думать, что ты, возможно, влюблен, не то же самое, что быть влюбленным. Этого недостаточно.
Его глаза сузились.
— А бумажки и кольца достаточно, чтобы убедить тебя, что я тебя люблю?
— Нет, но они — первый шаг к тому, чтобы провести жизнь с человеком, которого любишь.
Он поднял ладони.
— А ты видела процент разводов? — спросил Роб с недоверием, опуская руки. — Можешь поспорить, каждая из этих чертовых пар думала, что проведет остаток жизни, любя друг друга.
— Говори потише. Ради бога, ты же на свадьбе своей матери. — Она скрестила руки на груди, на сердце. — Так получилось, что я считаю, что твоя мать и мой дед будут счастливы и останутся вместе.
— Да, но они все еще лишь одна пара из шестидесяти. Поскольку ты так любишь статистику, думаю, ты это знаешь.
Вообще-то, там было пятьдесят процентов.
— Мне наплевать на статистику. Я забочусь о себе. Наконец-то. Я забочусь о себе достаточно, для того чтобы не соглашаться на меньшее, чем заслуживаю.
— Ты думаешь, что заслуживаешь брак? — спросил он, все же понизив голос. — Детка, никто не заслуживает этой частички ада на земле.
— И все же я хочу этого. Я хочу попытаться с кем-то, кто любит меня настолько, чтобы попытаться вместе со мной. Я хочу стареть, глядя на одно и то же лицо каждое утро. Хочу стареть, глядя на одно и то же лицо каждый вечер за ужином. Я хочу быть одной из тех пожилых пар, которые все еще держатся за руки и смеются после пятидесяти лет брака. Вот чего я хочу. Хочу быть чьей-то вечной любовью.
— Так вот оно что. Или я женюсь на тебе, или ты исчезнешь из моей жизни? Только так? Так просто?
Нет, не так просто. Разрыв с Робом Саттером разбил ей сердце, но было бы намного хуже, если бы Кейт позволила этому продолжаться.
— Брак — просто бумажка, — усмехнулся он.
— Если ты веришь в это, неудивительно, что твой брак с Луизой закончился катастрофой.
Роб смотрел, как Кейт уходит, и чувствовал, как его челюсти сжимаются. Он только что сказал, что, возможно, влюблен в нее, а она бросила его слова ему же в лицо.
Он отвернулся, и его взгляд остановился на Диллоне Тэйбере и его жене Хоуп, стоявших в нескольких метрах от Роба в тени дерева. Диллон повернул голову к жене и прижался лбом к ее виску. Он сказал что-то, что заставило ее поцеловать его. Легкое прикосновение губ, после которого шериф провел рукой вниз по спине жены до ее округлой попки. Привычное прикосновение двух людей, очень хорошо знающих друг друга.
Вот чего хотела Кейт, и если бы Роб был честен с самим собой, он бы признал, что тоже хотел этого. Но какова цена? Лист бумаги и золотое кольцо? Эти вещи не заставят людей любить друг друга. Роб засунул руку в карман и вытащил ключи. Найдя мать и Стэнли, попрощался с ними. Ему не хотелось говорить с кем-то. У него было слишком много мыслей в голове.
Он пошел домой и вернулся к привычной рутине вязания мушек, чтобы отвлечься от проблем с Кейт. Это не сработало. И на следующий день после закрытия магазина Роб взял спиннинг и отправился на реку Биг Вуд.
Был ранний вечер и солнце окрашивало облака в оранжевый и ярко-пурпурный цвета. Натянув болотные сапоги и жилет, Роб зашел в воду. Утешение и спокойствие, которые он обычно находил в монотонном ритме забрасывания и вытягивания мушки, ускользали от него. Мир с самим собой, которого Роб достигал здесь, где не было ничего, кроме шума воды и изредка появлявшихся голубей, не давался ему в руки.
Саттер думал о том, что вчера на свадьбе сказала Кейт. Она считала: брак означает, что люди будут любить друг друга вечно и никогда не будут одинокими. Роб любил Кейт. Он не просто думал, что любил. Он понимал это до глубины души, но были вещи худшие, чем одиночество.
Он забросил нимфу вниз по течению на самую кромку глубокого омута. Мушка отплыла на несколько метров, и через пару секунд Роб почувствовал рывки на том конце лески. Он поднял спиннинг и смотал лишнюю леску. Спиннинг согнулся, и Роб понял, что у него на крючке большая рыба. Она дергалась и бесилась, затем бросилась вниз по течению, сражаясь изо всех сил.
Пятнадцать минут спустя борьба была окончена, и шестнадцатидюймовая радужная форель била хвостом у сапог Роба. Он вынул из воды огромную рыбу, восхищаясь ее красками.
— Разве она не прекрасна, — сказал он, прежде чем понял, что один. Он так привык к тому, что Кейт рядом с ним, что произнес это вслух. За короткое время она стала неотъемлемой частью его жизни.
Он осторожно удалил крючок и отпустил рыбу. Течение било его по ногам, пока он шел через реку к берегу. Прислонив спиннинг к «Хаммеру», Роб открыл багажник. То, что Кейт не было рядом, не значило, что он должен быть один. Не так, как прежде. То, что Кейт не было рядом, не значило, что в его жизни не может быть женщины. Он сбросил жилет, но был не в силах сбросить ощущение одиночества, которое грузом лежало на его плечах. Проблема была в том, что он не мог представить себя ни с кем, кроме Кейт. И это было большой проблемой, потому что Кейт хотела большего, чем он мог дать ей. Он был паршивым мужем для Луизы: они сделали друг друга несчастными.
Он снял болотные сапоги и бросил все снаряжение в багажник «Хаммера». Роб любил Кейт. Любил так, что это заставляло его внутренности завязываться узлом. Он женился на Луизе. У них был ребенок, но он никогда так ее не любил.
