— Увидимся! — крикнул он на прощание ей вслед.
Дженни внимательно разглядывала гонщика. С тех пор, как он начал участвовать в гонках, Мистраль уже привык ловить на себе настойчивые и зазывные взгляды девушек, вращавшихся в околоспортивной среде. Одних привлекали его храбрость и мастерство, других — его репутация неприступного героя-одиночки, но в любом случае на всех действовала его мужественная красота. Однако чем вызван интерес Дженни Кинкейд, глядевшей на него с откровенным любопытством, понять было не просто.
— Я бы хотела сделать несколько снимков и взять у тебя интервью для моего журнала, — она перешла к делу, не теряя времени даром.
— В моей жизни ничего такого интересного нет. — Он сразу же попытался остудить ее пыл. — А моя карьера, если все пройдет хорошо, начнется завтра. Так что смотри сама, стоит ли терять на меня время.
Стояло чудесное июньское воскресенье, солнце сияло в чистом, прозрачном воздухе. Весь город был охвачен волнением: в понедельник после полудня на местном автодроме должен был состояться розыгрыш Большого приза. Старинная столица Наваррского королевства была оккупирована гонщиками, механиками, журналистами, болельщиками и просто любопытными.
— Все зависит от точки зрения, — заметила Дженни.
— По-моему, ты провела бы время куда разумнее, если бы сходила на экскурсию в королевский замок, — посоветовал Мистраль.
— Меня больше интересует один пилот, работающий по десять часов в сутки в автомастерской в Модене, который платит за бензин, покрышки, пробный пробег и техобслуживание из собственного кармана и имеет в качестве менеджера владельца небольшой колбасной фабрики.
— Ты знаешь обо мне все, — удивился Мистраль.
— Почти. Знаю, что ты выиграл чемпионат по «Формуле Монцы» и занял второе место в «Формуле Италии». Этот колбасник Маливерни оплачивает тебе услуги механика, грузовик и прицеп. Все субсидии спонсоров и доходы от работы в мастерской ты тратишь на право участия в гонках. Мне кажется, из этого можно сделать отличную историю для моих читателей.
— Не стану тебе мешать ее писать. — Он был решительно настроен закончить разговор.
— Но в ней кое-чего не хватает. Женщин и любовных похождений, — уточнила она.
Мистраль глянул на нее исподлобья:
— А может, их и вовсе нет.
— Думаю, ты просто скрываешь пикантные подробности, — лукаво намекнула Дженни.
— Я тебе открою всю правду: на самом деле я «голубой», вставший на путь исправления, — пошутил он.
— Да нет, на «голубого» ты не похож. Ты слишком уверен в себе и абсолютно лишен двусмысленности. — Она взялась разубеждать его так деятельно и энергично, словно приняла его слова всерьез.
Мистраль закончил завтрак.
— Ты слишком доверяешь внешнему виду, — сказал он.
Дженни закинула ногу на ногу и положила на колено руку с длинными точеными пальцами.
— Кармен говорит, что с женщинами ты не церемонишься.
— Кармен много чего знает. Слушай, ты со мной только время теряешь. Поговори с ней, получишь всю информацию из первых рук.
Девушка отодвинула свой стул и принялась снимать Мистраля крупным планом.
— Подозреваю, что в прошлом у тебя была печальная история, оставившая глубокие шрамы.
— Хочешь погадать мне по руке, цыганка?
— В этом нет нужды. Достаточно посмотреть тебе в глаза. Ты так занят прокладыванием себе дороги в этом мире, среди стольких конкурентов, что даже не замечаешь проходящих мимо женщин.
— Тебя я сразу заметил, — признался Мистраль.
— Я вне конкурса, — объявила Дженни.
— То есть ты не соблюдаешь правил? — спросил он, передразнивая ее.
— Вопросы задаю я, — властно напомнила она.
— Ладно, — кивнул Мистраль.
Он поднялся, выудил из кармана брюк банкноту и положил ее на стол.
— После обеда у меня испытания. Вечером лягу пораньше, потому что завтра с рассветом мне надо быть на трассе. Если выиграю, свожу тебя на три дня в Биарриц, — предложил он. — Согласна?
Она глядела на него, не говоря ни слова в ответ.
— Ну конечно, согласна, — не отступал Мистраль. — Тебе тридцать лет, за плечами развод, есть сын, оставленный на попечение дедушки и бабушки в Кенте, и довольно нелепый, путаный роман с женатым редактором твоего журнала. Так почему бы не развлечься, когда представляется случай?
— И все это без гадания по руке? — криво усмехнулась Дженни.
— Достаточно посмотреть тебе в глаза, чтоб понять, что ты поедешь со мной в Биарриц. Если, конечно, я выиграю.
— Может быть. — Она поглядела на Мистраля с любопытством и вновь принялась фотографировать его своей старой «лейкой».
— Что значит «может быть»? Может быть, я выиграю или, может быть, ты поедешь со мной?
— Сам решай. Кстати, у моих родителей нет дома в Кенте, они живут в Йоркшире. А в остальном, что касается моей биографии, надо признать, ты неплохо играешь в «угадайку», — признала Дженни.
— С тобой не соскучишься, — заметил он, целуя ей руку на прощание.
* * *
Это был оглушительный успех. А начиналось все очень и очень скверно. Посреди первого круга, на узком крутом повороте Роберто Герреро пошел на обгон и прижал его слева так, что машина Мистраля коснулась бордюрного камня, стремительно развернулась на сто восемьдесят градусов и лишь чудом удержалась на дороге. У Мистраля хватило мастерства и сообразительности, чтобы прижаться к обочине и пропустить вперед остальные машины, избежав таким образом почти неминуемого столкновения. Он вышел из «пробки» последним, с разрывом в сорок шесть секунд.
Полный круг занимал в среднем минуту и пятнадцать секунд. Мистраль моментально просчитал в уме время и влился в общий поток, чертыхаясь от злости. Потерю сорока шести секунд на такой крутой и извилистой трассе восполнить практически невозможно, обгоны — тем более на первых двадцати кругах, когда пилоты работают в наилучшей форме и с максимальной отдачей, — особенно нелегки. И все же жизнерадостность его натуры возобладала над печальными итогами подсчетов.
Мистраль знал, что на виражах ему нет равных и что именно на извилистых участках придется показать класс. На четвертом круге он обошел пятерых конкурентов, шедших последними, а на двенадцатом вступил в дуэль с Джонни Чекотто, бывшим чемпионом мира по мотокроссу.
Мистраль безусловно превосходил Чекотто в скорости и все же никак не мог улучить момент и найти место для обгона. Он шел по пятам целый круг, ошибся в переключении скоростей на подъеме и потерял почти секунду. На следующем круге он опять нагнал Джонни, и тот, увидев, что не может превзойти соперника, поступил как настоящий друг: дал ему дорогу. Этот благородный жест Мистраль запомнил на всю жизнь.
