Она выключила свет, свернулась клубочком на высокой кровати и завернулась в стеганое одеяло. В комнате было душно, воздух — слегка затхлым, как часто бывает в доме, который долго простоял запертым. Каролин слегка приоткрыла одно окно, впуская струю свежего весеннего ветра.
В щелку тотчас потянуло сыростью, но было в этом нечто даже приятное. Она плотнее завернулась в одеяло и заставила себя погрузиться в сон до того, как Алекс попробует ее соблазнить.
Разумеется, он ей лгал, но лгать Каролин Смит к этому моменту из привычки превратилось для него во вторую натуру. Да, он мог бы перепрограммировать систему безопасности, но это отнюдь не гарантировало, что никто из Макдауэллов не сможет проникнуть в дом. Потому что они знали его как свои пять пальцев.
Возможно, принимая во внимание огромные деньги, что остались после Салли, тот, кто вознамерился наложить на них лапу, нанял профессионала. Впрочем, в этом Алекс сомневался. Перед его мысленным взором до сих пор стоял силуэт убийцы с пистолетом в руке, который стрелял в него восемнадцать лет назад на пустынном пляже. Единственное, что ему никак не удавалось вспомнить, это его лицо. Но одно он помнил точно, это было знакомое лицо, лицо близкого ему человека.
Порой он задавался вопросом, а не была ли это сама Салли. Вдруг она проследила за ним и пришла на берег, чтобы его пристрелить? Ведь, по сути дела, он стал величайшей ошибкой ее жизни. Поскольку он не был ей родным сыном, то о слепой материнской любви говорить не приходится. Так, может, ему стоит примириться с мыслью, что именно Салли пыталась в ту ночь от него избавиться?
Впрочем, стоило ему переступить порог ее комнаты, как он тотчас понял, что это не она. Но даже за эти несколько недель он не приблизился к разгадке ни на йоту.
Единственный, к кому он приблизился, это Каролин Смит.
Сейчас она — демонстративно повернувшись спиной к нему — свернулась клубочком на огромной двуспальной кровати. В незанавешенное окно лился лунный свет, растекаясь серебристой лужицей по всей комнате. Интересно, подумал он, что будет, если он сейчас заберется на кровать и ляжет с ней рядом?
Но он не посмел. Жизнь научила его прислушиваться к внутреннему голосу, и этот голос подсказывал ему, что враг где-то рядом. В этой ситуации было бы непозволительной глупостью поддаваться соблазнам плоти, даже если рядом любимая женщина.
Он совершил огромную ошибку, влюбившись в нее. С другой стороны, здесь нечему удивляться. Он хотел ее, сколько помнил себя, и даже все эти годы, проведенные в добровольном изгнании, не переставал мечтать о ней.
Раздеваться Алекс не стал, какой в этом смысл? Вместо этого он просто растянулся на матрасе. Ветерок, проникавший в полуоткрытое окно, приносил с собой приятную ночную прохладу. Снаружи доносился плеск волн о бетонный причал, тихий, умиротворяющий звук, который погружал в сон. Эх, только бы не уснуть!
Но он уснул.
Каролин была не вполне уверена в том, что именно разбудило ее. Не считая призрачного лунного света, в комнате было темно. Часа два или три ночи, решила Каролин. Она тихо лежала на высокой кровати и прислушивалась. Все ее чувства мгновенно обострились. Вскоре она поняла, что Алекс тоже не спит.
— Алекс! — еле слышным шепотом позвала она.
— Да, — отозвался он, но даже не шелохнулся.
Она приподнялась на локте и посмотрела на него. Алекс лежал, вытянувшись на голом матрасе, одетый, без подушки и одеяла. Даже если он и поспал, то совсем чуть-чуть, потому что даже в лунном свете лицо его казалось усталым и изможденным.
— Алекс, — прошептала она снова, не зная толком, что хочет услышать от него в ответ.
— Не смей!
— Что не смей?
Он устало закрыл глаза.
— Не смей смотреть на меня так! Даже не думай ложиться ко мне под бок и лить слезы. Не смей жаловаться, что, мол, тебе страшно и одиноко. Ради всего святого, Каролин, оставь меня в покое.
Она собрала одеяло и, глядя на него краем глаза, медленно слезла с кровати.
— Тогда я перейду в другую комнату.
Его сильная рука поймала ее за ногу.
— Никуда ты не пойдешь. Ложись и спи.
— Не могу.
— У меня нет для тебя снотворного.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что мне и без того тяжело, не хватало еще тебя утешать. Я мучаюсь. Я хочу тебя, но я, черт возьми, уважаю твои желания и не прикасаюсь к тебе. И мне будет легче делать это и дальше, если ты не станешь так смотреть на меня и…
Неожиданно она вся сжалась и притихла.
— Я просто хотела кое-что у тебя спросить.
Он вздохнул, видимо, заставляя себя успокоиться.
— Что именно?
— Эта кровать и правда скрипит?
Ее вопрос сбил его с толку.
— Ну да. Можешь проверить.
Каролин осторожно пошевелилась — кровать громко и жалостливо скрипнула. Тогда она переместилась на матрас рядом с ним.
— Скажи, ты правда меня хочешь? — прошептала она, беря в ладони его лицо. В ее прохладных руках его кожа была горячей. От нее также не скрылось, с какой жадностью он втянул в себя воздух.
— Еще как, — хрипло подтвердил он.
— Отлично, — прошептала Каролин и, наклонившись, поцеловала его в губы. Она вложила в этот поцелуй столько нежности, что он не мог не осознать: она его любит.
Но мужчины не самые наблюдательные создания в мире, что и плохо, и хорошо. Алекс дождался, когда она отстранится от него. Его руки скользнули ей за спину, прижимая ее к своему телу. А затем он поцеловал ее сам, спокойно и не спеша, как ни разу еще не целовал. Раньше он целовал ее, охваченный страстью и похотью. Целовал яростно, жадно, ненасытно. Но ни разу он не целовал ее просто ради удовольствия.
Внутри ее тотчас шевельнулось желание и скользнуло выше, к соскам, которые мгновенно отвердели. Алекс опрокинул ее на спину, и Каролин не стала сопротивляться и лишь закрыла глаза, ощущая прикосновения его губ на щеках, веках, висках.
Неожиданно он сел. Она мгновенно ощутила себя покинутой и открыла глаза. Он смотрел на нее, но она не могла понять, что выражает его взгляд.
— Мне казалось, ты сказал, что хочешь меня.
— Сказал, но я не уверен, нужна ли мне в постели мученица.
Каролин рассмеялась его шутке.
— Сдается мне, когда ты был маленьким, Салли уронила тебя, и ты ударился головой, — сказала она, как будто обращаясь к себе самой. — Поверь, я не обижусь, если ты принудишь меня к первоклассному сексу. Я готова пойти на такую жертву.
— Первоклассному сексу? — переспросил он, не предпринимая, однако, никаких действий.
Ее веселость моментально улетучилась. Почему-то она была уверена, что, предлагая себя ему, ничем не рискует. Что он хотел ее, пусть даже только физически, не менее сильно, чем она его. Теперь же ее уверенность пошла на убыль.
