— Я просто хочу знать, почему. Думаю, я здесь ради этого, — произносит женщина так, будто не знает, зачем вообще пришла.
Я вздыхаю. Это разумный вопрос. Если бы я была на её месте, мне бы хотелось знать, почему. Но я не хотела слышать ответ, который я должна ей дать.
— Это просто случилось, — тихо говорю я, и Гвен поджимает губы. Знаю, это дерьмовый ответ, но я боюсь говорит больше.
— Ты можешь быть немного более конкретной? — Стоически произносит она.
Я делаю глубокий выдох.
— Я думала, что влюбилась. Я была молода и глупа, и думала, что он мой единственный.
— Даже если он был женат и являлся отцом Криса? — Немного повышенным голосом спрашивает Гвен.
— Очень-очень глупой, — признаю я.
Миссис Скотт кивает и складывает руки на коленях.
— Он сделал первый шаг или ты?
Желудок делает сальто. Я поняла: она здесь, чтобы задать мне вопросы, которые страшится задать ему, и я ненавижу то, что должна сказать.
— Я. Я пришла к нему. Я первая поцеловала его и соблазнила, — говорю я, чувствуя, как горят щёки.
Женщина в неверии смотрит на меня.
— Почему он? — Её голос обрывается.
Горло горит от вида боли на её лице, это лучше всего свидетельствует о том вреде, который я причинила.
— Думала… рядом с ним я чувствую себя по-другому. Не ребёнком, чья мама была шлюхой, которая жила в обедневшем районе города. Он смотрел на меня так, словно я была кем-то, словно я могла быть тем, кем хотела, и это заставляло меня чувствовать себя… — пытаюсь придумать фразу, которая бы звучала вежливо.
— Живой, — отвечает Гвен с горьким смешком.
Я киваю.
— Если это поможет, я чувствовала себя худшим человеком на свете. Вы можете не верить, но я уважала вас. Я думала, что вы — лучшая мама на свете, что Крису так повезло.
Она поднимает руку, чтобы остановить меня, и слёзы катятся по нашим щекам.
— Уилл сказал, что вы двое были… — Женщина вздыхает, словно ей больно продолжать. — Виделись несколько месяцев.
Киваю.
— И всё прекратилось, когда Крис застал вас.
Снова киваю.
Она делает глубокий вдох и медленно выдыхает.
— Твоя дочь. Сколько ей лет?
— Ей только что исполнилось семь, — говорю я.
Гвен улыбается, прикусив губу. Она начинает что-то говорить, но замолкает.
— Тогда был вечер. Когда ты пришла и… — Она горько смеётся. — Я думала, что ты искала Криса, и рассказала тебе, что я ждала ребёнка.
Знаю, для неё сложно произносить эти слова, и также словно будет услышать ответ, если она спросит об этом.
— Тогда ты уже была беременна? — Быстро и на выдохе спрашивает Гвен.
Я киваю, и она делает то же самое. Женщина закрывает лицо руками, и я слышу, как она скулит. Затем поднимает лицо вверх и вытирает слёзы.
— Ты хоть представляешь, насколько тебе повезло, Лиза? — преодолевая рыдания и завывания спрашивает она. — Я бы отдала всё, что угодно, лишь бы мой ребёнок был здесь. Для моего маленького мальчика или девочки я бы сделала что угодно.
Я буквально слышу, как наши сердца разбиваются на тысячи кусочков. Женщина дрожит, и я знаю, что она собирается с силами.
— Где сейчас… где твоя дочь? — спрашивает миссис Скотт.
Чувствую себя отбросом, пристыжённой, ничтожной, но заглушаю эти чувства.
— Она не здесь. Я не знаю, готова ли к этому прямо сейчас.
Она качает головой и прижимает руки к груди, на лице — боль. Гвен поднимается и смотрит на меня, вижу, что она сдерживает свою ярость и знаю, что это не из-за Уилла — это из-за моих слов. Миссис Скотт выдыхает в последний раз и направляется ко двери. Я следую за ней.
— Уилл совершил ошибку со мной много лет назад. Я знаю, что он любит вас. Часть меня ненавидела вас, потому что как бы хорошо ему ни было со мной, он никогда не был по-настоящему счастлив со мной из-за вас, — говорю я и надеюсь, что это стало небольшим утешением.
— До свидания, Лиза, — тихо произносит Гвен. Прежде чем уйти, она хватает меня за руку — со слезами на глазах, но она улыбается. — Я прощаю тебя.
После этого женщина выходит за дверь. Я смотрю, как она уезжает, и слёзы катятся по моему лицу.
Глава 15
Уилл
Прошло три месяца с тех пор, как это произошло, когда я посмотрел своей жене в глаза и осознал, что она больше никогда не посмотрит на меня, как раньше, когда мой худший кошмар стал реальностью, когда правда была настолько отвратительной она отразилась на моём доме, когда всё выяснилось. Я знал: если Гвен всё узнает, наша жизнь никогда не станет прежней.
Жизнь с ней сейчас — это просто жизнь рядом. Мы существуем и только. Она построила вокруг себя стену и отгородилась ею от меня, но я принимаю её решение, потому что, по крайней мере, она здесь. Всё могло быть намного хуже. Гвен могла уйти. Я мог остаться один. Мой сын мог не заговорить со мной снова. Всё не в порядке, даже не нормально, но я каждый день благодарю Бога за это, потому что знаю: всё могло быть намного хуже.
Тем не менее так тяжело находиться в одном доме с ней и чувствовать её злость, разочарование, боль, волнами расходящиеся от неё. Есть мгновения, когда мне удаётся рассмешить Гвен, когда на долю секунды она забывает о том, что ненавидит меня, но затем она начинает ненавидеть себя за это. Единственное время, когда я вижу её не такой отягощённой и суровой, — это, когда она разговаривает с детьми в Чикаго. Любимая такая счастливая, когда разговаривает с ними. Крис хочет повторить свои обеты. Дата назначена, и Гвен с головой ушла в свои планы. Это делает её счастливой. Думаю, это её отвлекает и заставляет забыть.
Я выдёргиваю сорняки во дворе, когда к рядом останавливается машина. Это машина Лизы. Я подавляю гнев. Я больше не могу злиться на неё за то, что не сохранила наш секрет, за то, что рассказала о нём, когда всё в моей жизни только обрело смысл. Но я в ярости из-за того, что рассказав мне о том, что у меня есть ребёнок, она перестала отвечать на мои звонки и не открывала мне дверь, когда я приходил.
Она выбирается из машины и идёт ко мне. Девушка всё ещё прекрасна, но всё ещё слишком импульсивная и незрелая, как и в тот день, когда мы начали наши отношения. Как я мог не заметить этого раньше?
— Рад тебя видеть снова, — поднимаюсь я и с сарказмом произношу.
Девушка смотрит на меня, и я вижу в её глазах слезы. Вздыхаю. Её глаза всё ещё заставляют меня чувствовать себя жестоким козлом.
— Прости, что не отвечала на звонки. Это было незрело и глупо, — говорит она.
Чувствую, как выражение моего лица смягчается. Смотрю на дом, надеясь, что Гвен не выглянет и не заметит нас, ещё подумает, чего.
— Я ненадолго, — быстро проговаривает Лиза, — и я здесь не для того, чтобы намеренно создать проблемы.
Недоверчиво смотрю на девушку. Намеренно?
— Моя тётя Дэни умерла на прошлой неделе, — произносит она.
— Мне жаль, Лиза. — Она была чудесным человеком. — Даниелла всегда была классной девчонкой, когда мы были моложе, и судя по тому, что я видел в последнюю нашу встречу, ничего не изменилось.
— Эм, именно с ней жила Уилла. Муж Дэни никогда особо не хотел детей, мои бабушка и дедушка слишком стары, а Иви даже не обсуждается, — с горьким смешком произносит Лиза.
— О чём ты говоришь? — спрашиваю я.
— Я не могу сделать этого, Уилл, — выпаливает она, слёзы струятся из её глаз.
— Сделать что? Быть матерью? — Спрашиваю и девушка кивает. — Но ты — учитель.
Она вздыхает и смеётся.
— Угадай, почему я выбрала эту профессию.
Я качаю головой
— Лиза…
Она хихикает.
— Не переживай, оказалось, что я довольно хороша в этом, но я взяла перерыв. Я остановлюсь у друга в Сан Франциско и просто попытаюсь найти себя. Новую себя, настоящую, а не дочь Иви или женщину, которую я слепила для тебя.
— Ты берёшь с собой семилетнюю девочку, и она будет жить в твоей комнате в Сан Франциско? — Едва сдерживаюсь, чтобы не взорваться от злости.
