— Извинись, я сказал.
А вот теперь голос был по-настоящему страшным.
— Ты охренел?! — Виталик, кажется, до сих пор не догонял.
— Охренел здесь только ты. И скажи спасибо, что ты пьян, иначе был бы уже с разбитой физиономией. Извинись!
— Да пошёл ты!..
Ксюша вновь охнула, когда Игорь, чуть приподняв Виталику голову, опустил её обратно на бордюр. Сильно так опустил… Кажется, нос сломал ему…
— Игорь, не надо! — взмолилась она. — Он просто дурак!
— Я понял. Но этот дурак должен извиниться перед тобой, тогда я его отпущу. Старого козла я, так уж и быть, прощу ему. Слышишь, гнида? Извиняйся.
— Ладно, ладно! — пробурчал Виталик как-то в нос. Видимо, и правда сломан. — Извини, Ксюш. Я был не прав.
— Ничего страшного, — выпалила Ксюша и умоляюще посмотрела на Игоря. — Отпустишь?
— Отпущу, — он усмехнулся, но вместо того, чтобы отпустить свою пьяную жертву, потянул парня за волосы, запрокинув ему голову, да так, что Виталик завыл. — Но сначала ты, щенок, мне пообещаешь, что впредь не подойдёшь к Ксении ближе, чем на километр. Нарушишь слово — я тебя из-под земли достану и сделаю так, что родная мать не узнает. Понял?
— Понял! — Виталик уже почти хныкал. — Понял-понял! Обещаю! Клянусь!
— Прекрасно, — процедил Игорь и, оттолкнув его от себя, брезгливо отряхнул руки. Подхватил с асфальта пакет с одеждой и повернулся к Ксюше. — Пойдём, Ксения.
Она сочувственно поглядела на корчившегося Виталика, который буквально рухнул на ближайшую скамейку, покачала головой и пошла за Игорем.
***
Этот щенок изрядно взбесил. Ну надо же! Такое хорошее настроение было, и на тебе сюрприз.
Кто же так за девушкой ухаживает? Неудивительно, что Ксения от него шарахается.
— Пристегнись. Сейчас поедем.
Он постарался сказать это спокойно, но в голосе всё равно чувствовалось раздражение.
— Не злись, — Ксения дотронулась до его ладони, придвигаясь ближе. — Виталик… он просто дурак и не стоит твоей злости. А Сашка… — Ксения мстительно прищурилась. — Он ещё получит у меня за болтливый язык! Знал же, что я у этого дурня больной мозоль. Нафига про тебя сказал!
— Я думаю, Сашка рассчитывал на обратный эффект. Что Виталик узнает про твоего, как он сам выразился, хахаля, и выкинет тебя из головы.
— Угу, — пробурчала Ксения. — Надеюсь, хотя бы теперь выкинет…
— Теперь точно выкинет. А если нет… я ему эту голову оторву к чертям собачьим.
Девушка взглянула на Игоря с опаской.
— Ты так не говори, ладно? А то у тебя это так получается, что я… верю.
— Не волнуйся. В тюрьме сидеть оставшиеся годы жизни мне совсем не хочется. Поэтому отрывать я, конечно, ничего не буду. Но настучать могу, и сильно. Ты видела.
— Видела, — кивнула Ксюша, с нежностью погладив Игоря по груди.
***
Установить камеру оказалось легко.
Утром в субботу Андрей позвонил Насте и выяснил, что Ксюшка с батей собираются в гости. Когда они отчалили, а сестра приехала домой после своих танцев, он нанёс ей визит, выслушал кучу подростковой бредятины, а потом, пока Настя бегала в туалет, зашёл в спальню отца.
Карниз — одно из лучших мест для прикрепления скрытой камеры, это Андрей усвоил давно. Обзор оттуда отличный, вероятность обнаружения практически нулевая. Часто ли люди изучают собственный карниз? Да практически никогда.
Камера у него была со звуковым датчиком, поэтому снимать она начнёт только когда рядом кто-нибудь заговорит. И зарядки хватит на шесть часов беспрерывной съёмки.
Одно удручает: в темноте она снимает плохо. Но может, батя любит заниматься сексом при свете? Андрей, честно говоря, про его вкусы в этом плане ничего не знал и надеялся на удачу.
Вернувшись домой, парень включил ноутбук и приготовился к интересному зрелищу. Но время шло, а камера ничего не передавала. Он даже почти уснул, не выдержав ожидания, а камера всё молчала…
Картинка появилась только в двенадцать ночи. Сначала — смеющиеся Ксюшка и отец, затем она отправилась в ванную, а батя расправил постель. Минут через десять Ксюшка вернулась, и Андрей фыркнул — ну надо же, какая простенькая ночнушка! Неужели батя не мог купить любовнице что-нибудь посексуальнее?
Но этих двоих, кажется, ничего не смущало. Отец чмокнул Ксюшку в щёку, хлопнул по попе и тоже пошёл в ванную. Сама же девушка уселась на постель в позе лотоса и уставилась прямо в камеру.
Нет, конечно, она смотрела не в камеру, а в окно, но Андрей тем не менее занервничал. Он хорошо знал этот Ксюшкин взгляд — тёмный, как озёрная вода ночью, и будто бы проникающий под кожу. Острый и проницательный. Только восемь лет назад такой взгляд на её лице был редкостью, теперь же он Ксюшку не покидал. Порой Андрею казалось, что она при помощи этого взгляда может выпотрошить, как патологоанатом труп.
Вот и сейчас она словно смотрела прямо на него. Андрей почти слышал её негромкий голос в голове: «Выключи… выключи камеру… выключи…»
Но он не выключил.
А потом пришёл батя. В одних трусах. Андрей восхищённо присвистнул: давненько он не видел отца без одежды… Да, знатно батя в спортзале заморачивается — целых восемь кубиков на прессе, офигеть! — но ему по возрасту положено. Иначе хрен девку молодую подцепишь…
Но развить эту мысль Андрей толком не успел. На экране началось такое, что он забыл про всё на свете. И просто прилип к монитору, вцепившись всеми пальцами в подлокотники кресла, облизывая губы и чувствуя, как в штанах становится до невыносимости тесно.
Чёрт… Это же круче порнухи…
***
— Я оставлю свет? — спросил Игорь, заходя в спальню. — Ты не возражаешь, девочка?
Ксюша обернулась и неуверенно закусила губу.
— Если ты хочешь…
— Хочу. Я хочу тебя видеть.
— Что ты задумал? — пробормотала она, пока мужчина с лицом, полным предвкушения, шёл к кровати.
— Ничего, что могло бы тебе не понравиться, — сказал Игорь, улыбаясь настолько порочно, что Ксюша непроизвольно сглотнула. Остановился возле постели и продолжил: — Иди ко мне, Ксения.
— В смысле встать?..
— Нет. Подползи поближе.
Она послушно подползла — и охнула, когда Игорь опрокинул её на кровать, задрал рубашку до шеи и начал осыпать поцелуями грудь, одновременно с этим раздвигая Ксюше ноги. А потом опустился вниз и прижался губами — там, между ног.
Ксюша всхлипнула — ощущения были невероятные. Резкие и острые, удивительные, они заставляли её дрожать и выгибаться, обхватывая голову Игоря ладонями.
— Нравится?
Ксюша в ответ простонала что-то невнятное, и Игорь, усмехнувшись, вернулся к своему занятию, вызывая у девушки жалобные гортанные всхлипы. К языку и губам вскоре присоединились пальцы — требовательные и иногда даже жёсткие, они растягивали, мяли и теребили её так, что Ксюша ощущала себя сгорающим в пламени мотыльком.
— Не могу… Хочу тебя… — прошептал он и ворвался в её тело. Слёзы брызнули из глаз от внезапности и резкости движений, Ксюша застонала, а Игорь уже задирал ей ноги, прижимая их к её груди и заходя на полную глубину. — Девочка… Моя… — продолжал шептать он, двигаясь в ней, не сбавляя темпа, и с каждым его движением Ксюша всхлипывала. Глубоко… Как же глубоко! — Невероятная девочка…
От оргазма она чуть сознание не потеряла. В глазах потемнело, по щекам слёзы полились, из горла вырвался то ли крик, то ли стон…
Игорь последовал за Ксюшей спустя пару секунд. Упал на неё и, простонав: «Моя» — задрожал от наслаждения.
— Один-один, — улыбнулась она сквозь слёзы, когда дыхание Игоря начало выравниваться. Он усмехнулся, приподнимаясь и помогая Ксюше выпрямить ноги. — Ничья.
— Это прекрасно. Я рад, девочка.
— Я тоже, — ответила она, глядя в его сытые довольные глаза.
***
