мы знаем друг друга всего три недели, — говорит она так, будто это плохо.
— На самом деле почти четыре недели. Послушай, я знаю, что ты проделала весь этот путь ради своей мамы, но я устрою так, чтобы у тебя была машина, и ты сможешь видеться с ней, когда захочешь.
— Ты устроишь так, чтобы у меня была машина? Мне не нужно, чтобы ты заботился обо мне.
— Хорошо, тогда переезжай ко мне, найди работу и проводи выходные со своей мамой или кем там…
— Это не…
— У меня достаточно места. У тебя даже может быть своя комната, если захочешь.
— Ты не понимаешь. — Теперь ее голос звучит громче.
— Тогда объясни. Чего я не понимаю? Я хочу быть с тобой. Это все, что имеет значение. Разве ты не хочешь быть со мной?
Джейд судорожно втягивает воздух.
— Давай спать. Разберемся с этим после завтрашнего шоу.
Я знаю, что вся эта история с Крисом напугала ее. Джейд не понаслышке видела, как слава действует даже на самые счастливые пары. Я и представить не мог, что Крис будет изменять, и Бетани посещает как можно больше шоу в туре Джесси, чтобы он не был один. Неужели Джейд думает, что я ожидаю, что она сделает то же самое для меня?
С ее теплым телом, прижатым к моему, и нежным звуком ее дыхания, я засыпаю, надеясь, что, когда мы доберемся до Лос-Анджелеса, Джейд даст нам шанс.
Просыпаюсь от звука взрыва бомбы рядом с моей головой.
Открываю глаза. Слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Мое тело врезается во что-то твердое. Боль пронзает ноги, взрывается в черепе. Скрежет металла. Хруст дерева.
Тьма бьет меня по лицу.
А затем… тишина.
ДЖЕЙД
Кто-то плачет.
Нет, не плачет.
Стонет.
Я открываю глаза, убежденная, что сплю, но звук становится четче.
Звук исходит от меня.
Адреналин пронизывает все тело. Изо всех сил пытаюсь двигаться, встать. У меня кружится голова, и по щекам текут теплые слезы. Но я не плачу. Липкая субстанция на моем лице, металлический запах в воздухе…
Кровь.
Мой желудок переворачивается, болезненно сжимаясь, и я кашляю с выворачивающими внутренности приступами.
Койка. Я на койке, но не чувствую Райдера позади себя.
Вытираю рот тыльной стороной ладони и пытаюсь подтянуть ноги, но одна из них застряла. Придавлена.
По ноге разливается пронзительный жар. Имя Райдера у меня на устах, но, когда я открываю рот, чтобы заговорить, из него вырывается только стон. Это неправильно.
Тянусь к лампе на койке, но она не горит. Шарю по пространству, удивляясь, как оно стало теснее. А потом я чувствую запах.
Дым.
Я пытаюсь выбраться с койки, высвобождаю ногу и кричу, падая на пол. Там темно, дымно. Я протираю глаза и… о, боже.
Свет, падающий из открытой дверцы холодильника, показывает разбитые и искореженные обломки. Автобус перевернут вверх дном.
— Райдер, — выкрикиваю я его имя, но оно выходит хриплым шепотом. Пытаюсь встать, но левая нога бесполезно прогибается подо мной. — Райдер!
Ползу по потолку, ощущая боль в своих голых ногах, когда они режутся о битое стекло. Нужно больше света. Я ничего не вижу.
— Итан? Крис?
Единственный звук — шипение двигателя, когда дым продолжает заполнять пространство.
Я кашляю, подтягиваюсь, используя открытую дверь кладовки и ищу выключатель света. У меня сломана лодыжка. Я не могу подпрыгнуть. Тянусь за куском расколотого пола и использую его, чтобы щелкнуть выключателем. Требуется три попытки, прежде чем огни у моих ног мерцают и оживают.
Я кашляю и щурюсь сквозь пелену дыма, когда вижу что-то похожее на руку. Карабкаюсь туда, стону от боли в ноге, и хватаюсь за руку, как за спасательный круг. Все еще теплая. Отодвигаю сломанные шкафы, открывая лицо.
— Райдер! — Опыт берет верх, и, почти не задумываясь, я оцениваю его состояние.
Пульс.
Он дышит.
Я суечусь рядом, пробегаю руками по его груди, ища раны.
— Райдер, очнись. — Его лицо изрезано. У виска большая рана, и кровь просачивается сквозь рубашку. — Давай, останься со мной.
Ничего.
— Черт возьми! — Я утыкаюсь лицом ему в шею. — Очнись!
Райдер стонет, хмуря брови.
Смех срывается с моих губ.
— Да, давай. Просыпайся. Мы должны вытащить тебя отсюда.
Парень кашляет, со стоном перекатывается на бок и тянется к голове.
— Райдер, послушай меня. Где болит?
Райдер моргает, глядя на меня, и дезориентация в его глазах проясняется.
— Джейд.
— Да. — И ничего не могу с этим поделать — я улыбаюсь. Но кровь бешено колотится во мне, вызывая понимание неотложности ситуации. — Мы должны вытащить тебя отсюда…
— Что случилось? — Он подносит руку к моему лицу. — У тебя идет кровь.
Я прижимаю его ладонь к своей щеке.
— Я в порядке. Пошли, мы должны найти остальных и вытащить их отсюда. Ты можешь двигаться?
Райдер двигается медленно, но двигается, и в конце концов мы оба спотыкаемся о обломки разрушенной мебели. Райдер движется быстрее, чем я, и, пошатываясь, идет в заднюю часть, чтобы обыскать койки.
— Итан!
Я вздыхаю с облегчением, когда слышу, как Райдер говорит, а Итан стонет. Передняя часть автобуса представляет собой искореженную груду металла, а все окна по бокам выбиты.
— Где Крис!
Я поворачиваюсь и вижу Райдера, обнимающего Итана за талию. Его голова низко опущена, но он двигается.
— Он не был на своей койке?
Мы быстро осматриваем помещение, но нигде нет никаких признаков Криса.
Встаю на колени и выползаю из одного из разбитых окон на пыльную землю. Отползаю от автобуса, широко раскрыв глаза смотрю вверх по склону оврага в сторону автострады.
— Должно быть, мы съехали с дороги и перевернулись. — Райдер опускает Итана на землю рядом со мной.
— Почему Криса не было на своей койке? — Ледяной страх пронзает меня, когда я складываю кусочки воедино.
— Он спал… О, черт! — Итан хватается за ребра и делает неглубокие вдохи. — На диване.
— У тебя сломано ребро, — говорю я ему. — Возможно, даже больше, поэтому постарайся сидеть спокойно, хорошо? — Я поднимаюсь, как могу, на одной ноге. — Его выбросило из автобуса. Нам нужно его поискать.
— Слишком темно, — говорит Райдер, ковыляя босиком и обшаривая землю. — Я ни хрена не вижу.
Я изо всех сил волочу больную ногу на другую
