Я молча уставился в одну точку. Мое сердце забилось быстрее от его слов. Мою голову заполонили изображения, как Поппи кружится в вишневой роще с широкой улыбкой на лице, вдыхая душистый воздух. У нее была та же улыбка, что и когда она танцевала на мелководье на пляже, ее руки подняты в воздухе, пока солнце целовало ее лицо.
Поппи была счастлива. Даже с диагнозом, даже испытав всю боль и разочарование от лечения, она была счастлива.
— Я рад, что ты вернулся, сынок. По словам Поппи, ты делаешь ее последние дни: такими особенными, какими они только могли быть.
Мистер Личфилд встал на ноги. И как я видел, делает только его дочь Поппи, он запрокинул голову к солнцу и закрыл глаза.
Когда он опустил голову, то направился к двери и, развернувшись, сказал:
— Тебе рады здесь, и ты можешь находиться возле нее сколько хочешь, Рун. Думаю, если ты будешь рядом, Поппи очнется. Она очнется, только чтобы провести еще несколько дней с тобой. Я видел этот взгляд в ее глазах, когда она лежала на кровати: она еще никуда не собирается. Ты, как и я, прекрасно знаешь, если она намерена довести что-то до конца, она, черт возьми, сделает это.
Мои губы приподнялись в небольшой улыбке. Мистер Личфилд оставил меня одного в саду. Потянувшись в карман, я вытащил сигарету, и когда зажег ее, то остановился. Улыбка Поппи просочилась в мою голову то, как она морщила носик каждый раз, когда я курил, и я вытащил сигарету изо рта и бросил ее на землю.
— Достаточно, — сказа я громко. — Больше не надо.
Сделав глубокий вдох свежего воздуха, я встал на ноги и направился внутрь. Когда я вошел в комнату ожидания, семья Поппи сидела на одной стороне, а на другой мои мама, папа и Алтон. Как только мой младший брат увидел меня, он поднял голову и помахал.
Делая то, что хотела бы Поппи, я сел рядом с ним.
— Привет, братишка, — сказал я и почти потерял самообладание, когда он залез ко мне на колени и обнял меня за шею.
Я ощущал, как спина Алтона дрожала. Когда он приподнял голову, его щека была влажной.
— Поппимин больна?
Прочистив горло, я кивнул. Его нижняя губа дрожала.
— Но ты любишь ее, — прошептал он, из-за чего мое сердце надломилось. Я снова кивнул, и он положил голову мне на грудь. — Я не хочу, чтобы Поппимин куда-то уходила. Благодаря ей ты разговариваешь со мной. Из-за нее ты стал моим лучшим другом, — он шмыгнул носом. — Я не хочу, чтобы ты снова стал злым.
Каждое его слова было как удар кинжалом в мое сердце. Но эти раны заполнял свет, когда я думал о том, как Поппи привела меня к Алтону. Я думал о том, как она разочаруется, если я буду его игнорировать.
Прижав Алтона ближе, я прошептал:
— Я больше никогда не буду игнорировать тебя, братишка. Обещаю.
Алтон поднял свою голову и вытер глаза. Когда он убрал свои волосы с лица, я не смог сдержать ухмылку. Алтон улыбнулся в ответ и обнял меня крепче. Он не отпускал меня, пока доктор не вошел в комнату. Он сказал, что мы можем пойти и увидеть ее по двое.
Мистер и миссис Личфилд пошли первыми, затем настал мой черед. Я прошел через дверь и замер на полпути.
Поппи лежала на кровати по центру комнаты, а вокруг нее были аппараты. Мое сердце надломилось. Она выглядела такой сломленной, такой тихой.
Никакого смеха или улыбки на ее лице.
Я пошел вперед и сел на стул рядом с ее кроватью. Взяв ее за руку, я поднес ее к своим губам и прижался в поцелуе.
Я не мог сидеть в тишине. Поэтому начал рассказывать Поппи, как впервые поцеловал ее. Я рассказал ей о каждом поцелуе, с тех пор, как нам исполнилось восемь, который помнил, — как они ощущались, что я чувствовал, — зная, что если она слышала меня, она любила каждое сказанное мной слово.
Возрождая каждый поцелуй, который она так бережно хранила.
Вес девятьсот два, которые мы собрали.
И девяносто восемь, которые еще придется собрать.
Когда она очнется.
Потому что она должна.
Нам нужно исполнить обещание.
Рун
Неделю спустя
— Привет, Рун.
Я оторвал взгляд от листка, с которого читал, и увидел Джори у двери в палату Поппи. Джадсон, Дикон и Руби стояли за ней в коридоре. Я дернул подбородком в их направлении и все они вошли.
Поппи все еще была в кровати, все еще в коме. Через несколько дней доктора сказали, что худшая часть инфекции позади, и разрешено приходить другим посетителям.
Моя Поппи преодолела это. Как и обещала, она боролась с инфекцией, которая пыталась разрушить ее. Я знал, что так и будет. Она держала меня за руку, давая обещание. Смотрела мне в глаза.
Все было обязано закончиться хорошо.
Доктора планировали медленно выводить ее из комы в течение следующих дней. С сегодняшнего вечера они собирались понемногу уменьшать дозу анестезии. И я не мог дождаться. Эта неделя без нее ощущалась вечностью. Все было неправильным и не на своем месте. Многое изменилось в моем мире с ее уходом, и как будто на контрасте снаружи ничего не поменялось.
Единственным настоящим изменением было то, что вся школа знала, что у Поппи осталось не так уж много времени. Из того, что я слышал, все были в предсказуемом шоке и опечалены. Мы ходили в школу с большинством из этих подростков, зная их еще с детского сада. Хотя они и не знали Поппи, как наша маленькая компания друзей, тем не менее, это пошатнуло покой в городе. Люди из церкви собирались помолиться за нее. Показать свою любовь. И я знал, если бы Поппи была в курсе этого, это согрело бы ее сердце.
Доктора не были уверены, насколько сильной она будет, когда проснется. Они неохотно оценивали, сколько ей осталось, но доктор признался нам, что инфекция сильно ослабила ее состояние. Он предупредил, что мы должны быть готовы: когда она, наконец, проснется, останутся недели.
Как бы это ни разрывало мое сердце, и как бы оно не было готово вырваться из груди, я пытался радоваться маленьким победам. У меня оставались недели, чтобы воплотить желания Поппи в реальность. У меня будет время, чтобы по-настоящему попрощаться, услышать ее смех, увидеть улыбку и поцеловать ее мягкие губы.
Джори и Руби первые вошли в палату, встав у противоположной стороны кровати от меня, пока я держал Поппи за руку.
Дикон и Джадсон остановились возле меня, в жесте поддержки положив руки мне на плечи. В минуту, когда новость о Поппи распространилась, мои друзья приехали из школы, чтобы увидеть меня. Как только увидел их, мчавшихся по коридору, я осознал, что все знали. Осознал, что они знали. Они были рядом со мной с того момента.
Они были расстроены, что мы с Поппи не сказали никому, кроме Джори. Но, в конце концов, поняли, почему Поппи не хотела этой суеты. Думаю, они полюбили ее еще больше за это. Они увидели ее настоящую силу.
