– Моника, подвинься! – капризно потребовал Джейсон. – Ты занимаешь очень много места.
Он раздраженно открыл свой кейс, едва не двинув крышкой по лицу жены, и стал просматривать какие-то бумаги. Моника благоразумно молчала и смотрела в окно, пытаясь вспомнить, сколько денег осталось у нее в кошельке. Приблизительно сто пятьдесят долларов и кредитные карточки "Виза" и "Америкэн экспресс". Машина миновала окраину, въехала в город и, к удивлению Моники, помчалась на восток – в деловой центр.
– Куда мы едем? – оторвав взгляд от окна и поворачиваясь к мужу, растерянно спросила она.
– Мы едем в мой офис, Моника, – презрительно усмехнувшись, ответил он. В последнее время Джейсон предпочитал разговаривать с ней оскорбительно или насмешливо.
– В твой офис?
– А куда же еще? Надеюсь, ты не забыла, почему мы раньше времени покинули больницу? Конечно, забыла! Ладно, напомню: мы собирались проверить, как идет ремонт в моем офисе, и застукать этих бездельников на месте.
Моника ничего не ответила, лишь плотно сжала губы и снова отвернулась к окну. Спустя некоторое время такси въехало на Маркет-стркт и остановилось у дома номер 949. Водитель вышел из машины, стал выгружать багаж, но Моника даже не пошевелилась. Она продолжала молча, с безучастным видом смотреть в окно.
Демонстративно вздыхая и охая, Голдинг выбрался из машины и стал ждать, когда водитель достанет из багажника складное инвалидное кресло и он опустится в него. Эта идея Джейсона кататься в кресле, изображая безнадежного инвалида, была, с точки зрения Моники, абсолютно абсурдной. Она слышала, как врач на прощание говорил мужу, что ему, конечно, не стоит переутомляться, и рекомендовал пешие прогулки. А он уселся в это дурацкое кресло на потеху публике!
Водитель остановился, ожидая дальнейших указаний, Голдинг же, видя, что жена все еще сидит в машине, подкатил в кресле к закрытому окну и возмущенно заорал:
– Моника! Выходи! Я же не могу нести багаж!
– Позвони в службу безопасности! – не опуская стекла, крикнула ему Моника. – Они спустятся и помогут тебе отнести вещи в офис!
– Ты с ума сошла? Почему не выходишь? И немедленно опусти стекло! Я ничего не слышу!
Водитель распахнул переднюю дверцу, сел за руль и, глядя на Монику в зеркальце заднего обзора, спросил:
– Вы выходите или едете дальше?
Моника задумчиво посмотрела на него, а затем перевела взгляд на сидящего в инвалидном кресле мужа с красным, перекошенным от ярости лицом.
– Нет, я не выхожу, – тихо ответила она. – Я еду дальше.
– Как скажете, – равнодушно пожав плечами, промолвил водитель. – Куда вас отвезти?
В салоне воцарилось молчание, а затем Моника ответила:
– Сначала в Уэллс-Фарго, а потом обратно в аэропорт. – И, заметив удивление на лице водителя, усмехнувшись, добавила: – Мое путешествие только начинается.
Джейсон яростно колотил рукой по стеклу, пытался открыть дверцу машины, что-то кричал, но Моника не обращала на него внимания.
– Эта дверь надежно заперта? – спросила она у водителя.
– Разумеется! – откликнулся он и снова удивленно посмотрел на нее в зеркальце заднего вида. – Так куда вас везти?
– На ленч, – улыбнувшись, ответила Моника. – Очень есть хочется.
Испытывая необыкновенный душевный подъем, Джина Туччи ехала в машине в центр города, туда, где находился офис Голдинга. По ее прикидкам финал драмы под названием "Сведение счетов с психотерапевтом" должен был начаться после одиннадцати утра, и Джине не терпелось стать ее участницей. А как же иначе? Ведь если бы не она, проницательная и умная женщина, и нанятый ею частный сыщик, этот аферист Голдинг так и продолжал бы свою врачебную практику, обманывая доверчивых клиентов!
В последнее время Джина много злилась, раздражалась, нервничала, но теперь все отрицательные эмоции исчезли, уступив место азарту и желанию припереть психотерапевта к стенке. Правда, иногда Джину мучили угрызения совести: она переживала за наивную Мэгги, которую сегодня ждало нелегкое испытание в офисе Голдинга, но утешала себя тем, что ее подруге давно пора повзрослеть и воспринимать жизнь такой, какая она есть. В жизни случается всякое, и надо быть готовой к неприятностям – именно об этом на протяжении целого года Джина твердила подруге.
Конечно, Мэгги будет потрясена, когда в кабинете Голдинга появятся представители закона, предъявят доктору ордер на обыск, начнут искать улики и доказательства, изымать документацию… И все это произойдет в одиннадцать часов или немного позднее. Это время Джина выбрала не случайно: она точно знала, что в одиннадцать утра у Мэгги должен состояться последний психотерапевтический сеанс. Вот пусть и посмотрит, что происходит с людьми, пренебрегающими нормами морали, обманывающими пациентов и грубо попирающими закон! Хотя Мэгги, конечно, жаль…
Джина взглянула на себя в зеркальце, провела рукой по волосам. Сегодня она особенно долго выбирала наряд и делала прическу. Ведь она должна выглядеть эффектно, когда в офис Голдинга нагрянут не только представители закона, но и репортеры из газеты "Сан-Франциско икзэминер"! И Джина остановила свой выбор на строгом элегантном черном костюме и белой блузке.
Когда Джина, позвонив знакомому репортеру и рассказав о Голдинге, договорилась о встрече, тот сообщил, что газета давно хотела сделать интервью с этим психотерапевтом, поскольку в последнее время его имя у всех на слуху: у него обширная клиентура, и его книги, едва выйдя из печати, сразу становятся бестселлерами. Но при наличии таких пикантных подробностей о Голдинге… интервью отменяется, а вместо него на первой полосе газеты появится сенсационный материал, который буквально взорвет общественное мнение. В общем, Джина мечтала увидеть свое имя и фотографию на первой полосе газеты, поэтому и оделась соответствующим образом, рассчитывая произвести неотразимое впечатление на многочисленных читателей.
Остановившись на площадке перед зданием, где находился офис Голдинга, Джина заплатила за парковку и, проверив сигнализацию, решительно зашагала к входу. Миновала крутящиеся двери и направилась к лифту. Она просто сгорала от нетерпения взглянуть в ненавистное ей с некоторых пор лицо психотерапевта и засвидетельствовать крах его научной и врачебной карьеры.
Обхватив голову руками, Джейк с отсутствующим видом сидел за столом в кабинете доктора Голдинга и думал, что никогда еще, пожалуй, на него не накатывала такая апатия. Теперь ему все было безразлично. После короткого разговора с Карсоном Фуллером, мгновенно разоблачившим его, Джейк был уверен, что сыщик наденет на него наручники и сдаст полиции, но тот, к его удивлению, ничего подобного не сделал. Лишь внимательно выслушал его откровенный рассказ, задал несколько вопросов и поговорил с Этельдой, с готовностью подтвердившей слова Джейка.