В серых глазах начальника тюрьмы вспыхнула ярость.
– Вы забываетесь, майор!
– Ничуть, мистер Болт! Вы подвергли смертельной опасности нашу жизнь, послав за нами своих людей и отдав им приказ стрелять в нас, безоружных и терпящих бедствие! Вы превысили свои полномочия, мистер Болт!
– Мои люди стреляли не в вас, майор, а в Макманна, совершившего тяжкое преступление и захватившего вас в заложницы! – гневно возразил Эд Болт. – Макманн жестоко расправился с моим заместителем, Фэрин Престон. Он преступник, убийца!
– Райан Макманн не убивал Фэрин Престон! – решительно заявила Карли.
– Вы хотите сказать, что видели ее живой перед тем, как оказались в реке с Макманном?
– За несколько секунд до того, как нас унесло потоком, я видела, что Фэрин Престон лежит на земле лицом вниз.
– Она была жива? Вы утверждаете это, майор?
– Я видела ее несколько секунд, она не шевелилась, но была жива – я утверждаю это.
– Полагаю, следствие во всем разберется.
– Мистер Болт, вот что я вам скажу: во-первых, мистер Макманн не только не захватывал меня как заложницу, но и не имел подобных намерений. Во-вторых, он не убивал вашего заместителя и не насиловал ее. И главное, мистер Макманн постоянно находился в поде моего зрения. Возможно, я не видела его лишь одну-две минуты, не более.
– А у нас есть свидетель, утверждающий, что видел, как Макманн набросился на Фэрин Престон и стал избивать ее металлическим прутом. Кстати, на орудии преступления остались отпечатки его пальцев, майор.
– Вы больше доверяете словам заключенного Гатора Бернса, чем показаниям условно освобожденного и утверждениям офицера военно-воздушных сил США, мистер Болт? – язвительно осведомилась Карли. – Не ожидала…
Произнеся эти фразы, Карли вдруг подумала, что, когда приступала к расследованию дела об убийстве офицера Досон-Смит, перед ней стояла та же проблема. Чьим показаниям доверять: осужденного Райана Макманна, свидетельствовавшего против Майкла Смита, или мужа убитой – подполковника, офицера военно-воздушных сил? И вот теперь, в совершенно иных обстоятельствах, эта проблема снова встала перед ней. Она словно вернулась к исходной точке: чьи показания имеют больший вес и внушают большее доверие?
Серые глаза Эда Болта сузились, лицо исказилось от гнева. Слова Карли, к тому же произнесенные в присутствии его подчиненных, разъярили его. Что себе позволяет эта молодая самоуверенная юристка? Эд Болт многозначительно оглядел ее перепачканное лицо, спутанные волосы и сомнительный наряд.
– Вы уверены, что ваши свидетельства по делу Мак-манна беспристрастны? Похоже, данную ситуацию вы не в состоянии оценить непредвзято.
Карли тотчас уловила намек Эда Болта. Да, он явно догадался, какого рода отношения сложились у нее с Макманном во время их вынужденного пребывания на сельскохозяйственной ферме.
– Вы правы, мистер Болт. О беспристрастии не может быть и речи, потому что я – адвокат мистера Макманна! – Она посмотрела на Райана.
Его перепачканное и расцарапанное лицо выразило изумление. Он хотел что-то сказать, но Карли сделала едва заметный жест рукой, убеждая его хранить молчание, поскольку любое произнесенное им слово может обернуться против него. Вновь устремив взор на Эда Болта, Карли с вызовом повторила:
– Да, с этой минуты я – адвокат мистера Макманна!
– Вот как? Мне странно слышать ваши заявления, майор! – усмехнулся Эд Болт. – Вы не только офицер военно-воздушных сил, но и расследуете дело об убийстве! Вы не забыли об этом?
– Нет!
– Но вы явно запамятовали, что Макманн – свидетель, проходящий по делу, которым вы занимаетесь, и, кроме того, он гражданское лицо, а вы военнослужащая!
– Спасибо за напоминание, мистер Болт, хотя я в нем не нуждаюсь! Отвечу вам по пунктам. Первое: расследование по статье 32 мной завершено, и сегодня вечером я представлю начальству рапорт о проделанной работе. Что же касается моего военного статуса, то… я в любую минуту готова подать заявление об увольнении из рядов вооруженных сил.
– Карли! Карли! – одновременно воскликнули Райан и миссис Сэмюелс, но она не обратила на них внимания. Сейчас ей было важно завершить нелегкий разговор с Эдом Болтом и убедить его в том, что Райан Макманн не имеет никакого отношения к изнасилованию и убийству Фэрин Престон.
– Мистер Болт, я хотела бы обсудить с вами вопросы о выдвинутых против мистера Макманна обвинениях наедине, без свидетелей.
Эд Болт бросил недоброжелательный взгляд на Райана и брезгливо поморщился:
– Нам нечего обсуждать, майор. В отношении Мак-манна начато следствие, и скоро суд решит, виновен он или нет.
– И все-таки прошу вас уделить мне несколько минут! Иначе, мистер Болт, я передам некоторые сведения, полученные мной в ходе расследования, помощнику окружного прокурора, одному из членов конгресса США и в средства массовой информации.
– О чем вы говорите, майор?
– О данных, полученных мной в ходе расследования. – невозмутимо повторила Карли. – Выяснилось, что заключенные федеральной тюрьмы при попустительстве или молчаливом согласии охранников и начальства занимались за деньги сексом с молодыми женщинами и даже организовали так называемый “Вечерний клуб”. Представляю, как обрадуются журналисты, получив такие сведения!
Эд Болт стиснул зубы, представив себе, какой разразится скандал, если подобная информация станет достоянием печати и телевидения. “Вечерний клуб”, где женщины платят заключенным за сексуальные услуги… Заключенным вверенной ему, Эду Болту, тюрьмы…
– Хорошо, майор, давайте поговорим наедине. – Он отошел в сторону.
Карли молча последовала за ним.
* * *
Через полчаса все, усевшись в машины, покинули взлетно-посадочную полосу. Начальник 405-го отделения службы специальных расследований, Деррик Грин, сел за руль первой машины, во второй расположился Эд Болт, а Райана Макманна в наручниках грубо затолкнули в третий автомобиль, направлявшийся к ангарам, куда с разрешения начальника базы временно эвакуировали заключенных местной тюрьмы. Перед отъездом Карли шепнула Райану, что договорилась с Эдом Болтом и его оставят там максимум на день, а потом, если обвинения не будут сняты, переведут в камеру предварительного заключения тюрьмы Мэрион. Итак, один день, а затем Райана ждут тяжкие испытания. Но сейчас он был не в силах думать об этом…
Карли устроилась на заднем сиденье роскошного темно-синего “линкольна-континенталя” рядом с матерью, тяжело вздохнула и закрыла глаза. Она чувствовала себя бесконечно усталой, измученной и опустошенной, поэтому мечтала лишь принять душ, переодеться, съесть что-нибудь горячее и сделать глоток спиртного – пусть даже ненавистной ей кукурузной водки.
