— Привет, — чуть помедлив, осторожно произношу я. — Тая?
— Привет, Петра! — Высокий голос девушки звенит от напряжения. — Где Дима? С ним что-то случилось?
— Нет, с чего ты взяла? — стараюсь говорить спокойно, но дурное предчувствие сжимает сердце в тиски.
— Не могу до него дозвониться! — Тая почти плачет. — Такого никогда не было! Где он?!
У девушки явно паника, и чтобы не оказаться на ее волне, приходится напомнить себе, что это Таисия, она в принципе очень тревожная.
— У него сейчас переговоры в Лондоне, — терпеливо объясняю, отвернувшись от Наташки, которая всем своим видом показывает, в каком она шоке. — Он часто отключает телефон, но с ним несколько юристов и еще помощник. Я могу им позвонить, хотя они тоже могут…
— Главное, чтобы с ним ничего не случилось! — Тая, видимо, накрутила себя до предела, моих слов совсем не слышит. — Я не представляю, что будет, если…
— Если что? У тебя проблемы?
— Да… нет. Конечно же, нет! Я сама дозвонюсь до Димы, не говори, что я звонила.
Я даже не успела попрощаться, когда она нажала на отбой.
— Похоже, у нее что-то произошло, — бормочу себе под нос и тут же набираю Дымову. — Слишком уж взвинчена.
Абонент отключен. Набираю еще один номер — помощника Димы, он в самих переговорах не участвует, так что…
— Алло!
— Алексей, добрый день, это Петра. Я не могу дозвониться до Дмитрия, он на переговорах?
— С утра не выходили, только ланч попросили и ужин. — Слышу спокойный голос помощника и постепенно расслабляюсь. — Сам караулю под дверью. Мне передать, что вы звонили?
— Да. Благодарю.
Оборачиваюсь к Наташке и по ее глазам вижу: вопросов сегодня будет много!
— И все-таки я не понимаю… Она тебе звонит… Ну то есть я понимаю, что у вас все нестандартно, но со стороны это выглядит очень странно…
— Ты просто не видела их вместе, Нат. — Убираю мобильный в карман, и мы идем дальше домой. — Они как брат с сестрой, тут даже ревновать стыдно. Сама знаешь, как я психовала перед встречей с ней, но Дима смотрит на нее как на сестру, и я научилась воспринимать ее так же. Они родственники, а не муж и жена. Вот такой разрыв шаблона.
Наташка недоверчиво качает головой — она была уверена, что мы с Таей не поладим. Однако дочка опекуна Димы оказалась очень приятной девушкой, немного экзальтированной, даже странноватой, и такой воздушно-наивной, что рядом с ней я чувствовала себя умудренной жизнью матроной. А ведь Тая старше меня, но по уровню мышления, эмоциям ей не дашь больше шестнадцати. И конечно, представить ее рядом с Виолой — врагу такого не пожелаешь!
Дима перезвонил поздно вечером, когда Наташка уже дрыхла, и я с блаженной улыбкой слушала, как мой сдержанный Дым чуть ли не матом ругается на Ганаева. Старик — кремень.
— Тае наберу утром. Я, когда мобильный включил, увидел от нее сорок пропущенных, но сейчас она уже спит. Петра, я тут еще на неделю, не меньше.
Дима, как всегда, оказался прав: ровно через семь дней он мне позвонил с утра, чтобы сказать, что договор подписан. Осталось утрясти последние детали, но для этого ему необязательно оставаться в Великобритании. И он летит домой. Ко мне.
— Буду поздно вечером, стыковка рейсов не очень удобная. Приеду, и поговорим, хорошо? Устал как собака!
— Конечно! — Тут главное — не разреветься прямо в мобильный. — Хочешь, в аэропорту тебя встречу?
— Нет, я буду поздно. Лучше увидимся у меня дома.
Вечером хозяйничаю на огромной кухне Дымова. Руки даже подрагивают от нетерпения, когда отправляю мариноваться индейку. Не так уж и поздно он прилетит, в самолетах Дымов обычно ничего не ест. А так хочется душевный домашний ужин на двоих и обязательно при свечах.
Входящий от Дыма. Не могу не улыбнуться.
— Привет! Ты уже в Москве?
— Да, вылетаю через полчаса. Петра, Таисия пропала. Скорее всего, она сейчас летит к нам. Ее телефон выключен.
— Что? То есть как? Я ничего не понимаю!
— У нее срыв, похоже, — отрывисто говорит Дима. — Я обещал ей, что приеду через пару недель, когда тут все разрулю… по телефону она не хотела толком говорить.
— Да там столько охраны у нее! Я сама видела. Как она могла исчезнуть? Да к тому же еще сесть на самолет?
— Тая не заключенная в собственном доме, ее никто ни в чем не ограничивает. Она часто путешествует, хоть и не одна, но раньше всегда мне говорила, — нетерпеливо объясняет Дымов. Чувствую, что сам на пределе. — А тут сказала, что пойдет прогуляться к морю, а сама в аэропорт на такси рванула. Она, оказывается, еще утром билеты заказала. Пока выяснили, она уже успела улететь в Москву. Сейчас, скорее всего, уже должна у нас приземлиться. Надеюсь, что так.
— Офигеть! У меня даже слов других нет. А почему никому не сказала? Разве кто-то был бы против…
— Понятия не имею, что у нее в голове сейчас. Я всего пару раз с ней разговаривал за эти полторы недели. Иногда она и трубку еще не брала… Я сказал ребятам караулить аэропорт и просто наблюдать, не вмешиваться без необходимости. Если вдруг она тебе позвонит...
— Все сделаю как надо. Не волнуйся. И сразу напишу тебе. Все будет хорошо, — говорю я, а сама не очень-то в это и верю.
По шее надо надавать тем идиотам, которые упустили ее в Италии! И главное, ничего не сказала! После того раза, когда она разыскивала Диму, Тая мне не звонила. Понятия не имею, что на нее нашло.
Хожу по квартире, тупо переставляя предметы с одного места на другое. Радостное предвкушение праздника уже исчезло. И когда в квартиру звонят с поста охраны, я уже представляю, что услышу.
— Конечно, пропустите. Спасибо!
Слава богу, что добралась живой и невредимой. Но, скорее всего, до дома наши чоповцы ее «вели».
Тая появляется на пороге квартиры Димы через несколько минут — нервная, взъерошенная, с одним маленьким рюкзачком и в легком пальто, явно не для нашего марта.
— Привет, Петра. Дима еще не вернулся? — Она стремительно проходит в гостиную, даже не сняв обувь. — Я его подожду здесь.
— Он еще из Москвы летит. Тая, что случилось? — Смотрю, как она лихорадочно поправляет растрепанные белокурые волосы. — Почему ты никого не предупредила? Ты хоть представляешь, как он волновался за тебя!
Таисия молчит, суетливо теребит пуговицу на пальто. За время, прошедшее с нашей последней встречи, она заметно похудела. А потом надрывно выдает:
— Я приехала сказать, что не буду разводиться, ясно?! Пусть все останется как есть!
Таисия ждет моей реакции. В ее глазах отчаянная решимость. А я чувствую, как кровь предательски прилила к щекам, вот-вот загорюсь.
«А это не только тебе решать, ясно?!» Еще полгода назад я бы бросила эти слова ей в лицо. И еще бы добавила. Но с Димой я начинаю учиться не выдавать сразу свою реакцию. Или просто я уверена в Дымове?
— Хочешь чая горячего с вареньем? Замерзла же, наверное? Давай, снимай пальто, разувайся и проходи.
Удивленно молчит, но не сопротивляется, когда я осторожно забираю из ее холодных рук кожаный рюкзачок, а потом помогаю и с пальто. Руки у меня, правда, подрагивают от волнения. Что с ней дальше делать, понятия не имею. Главное, не сорваться, хотя внутри все бурлит, как в вулкане.
— По коридору налево ванная, — продолжаю, пользуясь растерянностью девушки. — Давай я тебе все покажу.
Забавно, я никогда не чувствовала себя хозяйкой в этой квартире, скорее гостьей, которой всегда рады, а вот сейчас с Таей веду себя так, словно все здесь мое.
Пока девушка приводит себя в порядок, завариваю крепкий чай, вовремя вспоминаю, что она любит с чабрецом. Ну и пишу эсэмэску Диме, чтобы понимал, какой сюрприз его ждет по приезде. Все нужно так быстро успеть, что мне даже рефлексировать сейчас некогда.
Оборачиваюсь на едва слышные шаги и вижу Таю, которая явно в замешательстве, хоть и пытается храбриться, судя по взгляду и скрещенным рукам на груди.
Спокойно, Петра! Что бы она ни сказала и ни сделала, твое счастье от нее не зависит.
