спустя полчаса, ни спустя час. Уже готов вмешивать в это дело отца, прекрасно понимая, что он вряд ли захочет мне помочь. Только если не надавлю на то, что это повлияет на репутацию всей семьи и бизнеса.
Набираю номер мачехи, чтобы заранее предупредить ее. Она отвечает сразу же.
— Эльвира, Лиза пропала. Мне придется привлечь к этому отца, потому что я не знаю к кому больше обратиться. Прости.
Она молчит с минуту, переваривая услышанное, а затем мягко отвечает:
— Ничего страшного. Я успею еще сбежать, а жизнь одна и Лизу нужно найти живую. Делай то, что надо. Надеюсь, с ней все в порядке. Держи меня в курсе, — она тут же кладет трубку, не дожидаясь моего ответа.
А затем перезванивает Серый и я слышу худшее, что можно услышать в этой ситуации: телефон отключен, в последний раз сигнал поступал с трассы, а затем ничего. На этой же трассе камеры засекли и машину с Виктором за рулем. Потом он съехал с нее и тоже пустота. Как сквозь землю провалились. Ни точного направления, никакой дополнительной информации, ни единой зацепки кто и зачем это мог организовать.
Серый приказал ждать и уверял, что делает все возможное, чтобы найти ее. Меряю шагами свой кабинет. Страх хватает за глотку сильнее чем когда-либо. Судьба, ты что-то попутала, забыла кто здесь папочка? Какого черта поворачиваешься ко мне своей очаровательной жопой именно сейчас?!
Не знаю сколько провел времени, сидя на полу и держась за волосы. Кажется, что прошла вечность. Из оцепенения вырывает звонок телефона. Отвечаю молниеносно.
— Марк! Сигнал снова появился, но затем почти сразу же пропал, но мы знаем где приблизительно ее искать!
— Где?! — рявкаю в трубку, быстро встав на ноги и направляясь к выходу.
— Лучше сядь.
— Некогда сидеть, Серый! Говори! Я выезжаю!
— На том же месте, где мы скинули тело Коршунова, — огорошивает меня друг.
Телефон валится из рук. Перед глазами лишь смутные представления, что это может значить. Явный намек на месть. Кто-то догадался, подкупил моего же телохранителя…
Осаживаюсь на пол посреди коридора. Нет смысла ехать. Я знаю, что там увижу и не уверен, что хочу это видеть. Ее больше не вернуть. Хватаюсь за волосы и истошно вою, как раненый одинокий волк.
Эпилог
Просыпаюсь от противного писка. В голове пустота. Зажмуриваюсь и потягиваюсь, размахнувшись руками в разные стороны. Каждый кусочек тела простреливает острая боль, сильный спазм сковывает живот. Резко сажусь на кровати, скрутившись в рогалик. Как же больно.
— Тише, тише! Не делай резких движений! — слышу обеспокоенный голос Эльвиры.
Поднимаю на нее взгляд. Она стоит рядом с медицинской койкой, аккуратно поглаживая меня по согнутой спине. Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что нахожусь в светлой больничной палате, которая заставлена вазами с цветами.
Опять сплошные розы, но на их фоне выделяется букет из темно-фиолетовых, практически черных, калл. Мои любимые. Если розы я с легкостью понимаю от кого, то вот этот букет даже не представляю. Ощущаю себя, как в фильме, когда героиня просыпается в больнице, окруженная апельсинами и цветами. Что я здесь делаю?
Воспоминания нахлынули резко и без предупреждения. С ужасом начинаю осматривать и ощупывать свое тело. Множество синяков и ссадин везде где только можно увидеть. На руках, ногах, боках, ребрах и животе. Судорожно втягиваю воздух через ноздри, прикладывая ладонь к паху и с ужасом смотрю на Эльвиру. Она отрицательно мотает головой и облегчение опускает мои напряженные плечи.
— Нет, ничего такого. Только избили, — она выдыхает, — Уроды.
— Эльвира… Даша… — бессвязно бормочу и внимательно смотрю на женщину, пытаясь уловить хоть одну эмоцию на ее лице, которая укажет на то, что она тоже замешана в том, что произошло со мной.
— Я знаю, что натворила Дарья. И поверь, она уже понесла за это наказание, — Эльвира садится на край моей кровати и нежно обхватывает мою ладонь, — Лиза, я не знаю, как смогу искупить свою вину перед тобой. Я очень виновата. Я не до следила за ней, растила даже не задумываясь, что она может быть такой же жестокой как ее отец. Я не знала, что они общаются. Пожалуйста, проси меня о чем угодно, я теперь до конца своей жизни обязана тебе.
В ее глазах стоят слезы, а лицо перекошено болью от осознания того, что натворила ее дочь. Аккуратно приникаю к ней и обнимаю. Мне так хочется сейчас почувствовать человеческое тепло, поверить, что добрые люди еще существуют.
— Ты ни в чем не виновата, ты не знала, не могла угадать, — сиплю я, — Люди не могут нести ответственность за то, что натворили другие по собственному желанию. Даже если это родные дети.
— Ты слишком добрая, — шепчет Эльвира, поглаживая мои волосы.
Отстраняюсь от нее.
— Сколько я здесь? Мои родители… — прикладываю ладонь ко рту. Черт, если они узнают это будет ужасно. Не хочу, чтобы они лишний раз переживали.
— Им никто не сообщал, не беспокойся. Я решила, что ты сама захочешь им рассказать, — она подает мне мой телефон с тумбочки, — Тем более, что ты проспала всего сутки. Тебе крупно повезло, что тебя привезли вовремя. Иначе все осложнило бы переохлаждение.
— Спасибо, — благодарю ее, проверяя оповещения.
Мама прислала пару сообщений несколько часов назад, с вопросом как я. Быстро ответила, что со мной все в порядке и извинилась, что долго не отвечала. Отмазалась, что заснула вчера слишком рано.
— Я, — запинается Эльвира и переходит на шепот, — Я забрала твои вещи из дома Марка и привезла их сюда. Подумала, что ты не захочешь лишний раз с ним видеться и оставаться наедине, после того, что он сделал… Не пойми меня неправильно, но в какой-то степени я даже рада, что он поступил так с Коршуновым, ведь я до сих пор ненавижу его всей душой, особенно после того, как
