– Сказать откровенно, я даже не выслушала их мнение, – признаюсь я, упираясь в его лоб своим. – Допела и убежала.
– Они наверняка растерялись, Миа. После тебя требуется восстановление. Ты ведь как торнадо в Арканзасе – нужно длительное время на реабилитацию.
Я легонько толкаю Уилла в грудь, едва сдерживая собственный смех. Но это так тягостно, когда он пребывает в таком настроении. Словно передо мной тот самый семилетний задиристый парнишка, у которого лучше всех получалось довести меня до истерики и успокоить так, как не мог никто.
– Результаты всё равно оглашаются гораздо позже, так что будем считать, что мне удалось их удивить.
Ветер ревностно обдаёт нас холодным предосенним воздухом, отчего мои распущенные волосы касаются его лица. Хватка его пальцев на моих бёдрах чуть усиливается, когда я облизываю пересохшие губы. Уилл прикрывает глаза и целует меня в небольшую ямочку на подбородке. Знаю, что он её очень любит. Мы ещё недолго наслаждаемся моментом, не обращая на любопытные взгляды вокруг никакого внимания. А затем Уилл обматывает меня шарфом почти до самого носа, как в старые времена, и опускает на землю.
– Пойдём, накормлю тебя. Здесь становится слишком ветрено. А то будет совсем непорядок, если звезда подхватит простуду перед вторым отбором.
Достигнув земли, вновь превращаюсь в коротышку, которая едва ли достаёт ему до груди. Но мне так хорошо, там комфортно чувствовать себя маленькой. С Уиллом так всегда. Его рост, сила лишь позволяют чувствовать себя защищённой, но никак не уязвимой. Встаю на цыпочки и целую его в шею, ощущая, как тяжело он сглатывает, слегка улыбаясь.
Я надвигаю очки Уилла себе на глаза и забираюсь на переднее сидение подержанного бьюика. Наблюдая за тем, как его крепкие руки двигаются на руле, я мысленно благодарю небеса, начиная клацать кнопками на радиоприёмнике. Стараясь не выдать себя, я тайно поглядываю на его пальцы, на линию челюсти, на сам профиль. Тихонько улыбаюсь своим мыслям и уже представляю, как мы можем провести ближайшие несколько часов. Ведь находясь вдали от него, я чувствую, как внутри меня всё буквально начинает вопить от этой острой необходимости быть вместе. Дышать его запахом, касаться кожи, доводить его и искушать. Уилл ухмыляется, замечая мой блуждающий взгляд, а я пристыженно отворачиваюсь, закусывая губу. Боже мой, я что, ещё способна на смущение?
Прошло уже два года, а нам порой совсем не верится в то, что мы всецело обрели друг друга. Когда вертишься в каких-то бытовых делах, это ведь всё так или иначе сглаживается. Появляется размытость происходящего. А потом, стоит взглянуть со стороны, взглянуть по-другому на сплетённые пальцы, на реакцию от своих прикосновений и невольно задумываешься: «Это ведь всё по-настоящему?»
И это не сон, нет. Мы живём с Уиллом в квартире-студии, которую снимаем уже чуть больше года. На днях мы закончили нашу стену. Собирали снимки с самых ранних лет, оформляли, и вот, теперь она полностью забита счастливыми моментами нашей жизни. Это символично. Особенно ей гордится Уилл, показывая её, словно нашу личную достопримечательность, каждому, кто посетит наше очередное убежище. Хотя… убежище ли? Привычка скрываться настолько укоренилась в нас, что иногда бывает сложно признать, что мы – настоящая пара, со всеми свойственными ей любовными заморочками, а наше укрытие – не иначе как семейное гнёздышко.
Мы живём не вдвоем. Ещё накануне переезда я нашла толстого и больного кота и, выходив его, уговорила Уилла забрать его к нам. Он долго смеялся надо мной, не переставая возмущаться и страдальчески вздыхать, когда Фунт принимал его ботинки за кошачий лоток, но вскоре полюбил животное. Да и разве его можно не полюбить? Пусть он и считается обаятельным недоразумением, но добрые глаза разного цвета всегда ждут тебя после тяжёлого рабочего дня. Фунт сворачивался у наших ног, когда мы отдыхали за просмотром телепередачи, и жалобно скулил под дверью, когда мы предавались любви.
Это было так необычно – жить самостоятельно, строить планы на будущее и знать, что всё в наших руках. Не скрываясь, не убегая от реальности, а живя в ней полной жизнью. Мы уже давно не верили в сказки, но потихоньку, маленькими шажками пытались воссоздать её сами. Помимо учёбы я водила экскурсии, используя свои знания от первого образования, а Уилл к этому времени превратился в настоящего профессионала своего дела, удивляя меня и обескураживая живостью своих работ. Проникновенные и настоящие. Съёмка отнимала у него много времени, он часто разъезжал, но встречая его вот так посреди города, я буквально чувствовала, как обрушивается на меня вся его любовь.
Конечно, мы часто спорили. Бывало и такое, что я забирала кота и устраивалась на разложенном кресле. В запале могла наговорить кучу гадостей, обвинить во всех смертельных грехах, но, наверное, я больше злилась на себя саму. На то, что мне попросту не в чем его обвинить. И, как правило, долго мои бойкоты не продолжались. Уилл приходил ко мне посреди ночи и забирал в кровать, изо всех сил стараясь не разбудить кота.
Полнейшая банальщина, но даже когда всё было сложно, всё равно всё становилось легко. Как говорила Рози, кусочки паззла сошлись и наши боковинки совпали. Мы стали цельной картинкой. И даже если, нервничая, я думаю, что это настоящий провал, то спустя пару часов, когда его руки ласково обвиваются вокруг меня, я ужасно злюсь на себя и свой язык. На мысли и страхи, которым позволила так просто завладеть мною. А страхи были. И почва для них, тоже. Ведь мы пожертвовали всем, чтобы быть рядом по-настоящему. Пусть мы и не были настоящими братом и сестрой, но это чувство вряд ли скоро покинет нас, ведь мы проделали вместе такой долгий путь. И продолжаем его по сей день. Стремимся вперёд, зная, что прав на ошибку у нас нет.
Но таких тоскливых дней бывает предельно мало. У всех людей есть переживания, усталость, да и просто негатив, который питается нашими неудачами и капает на мозг дурными помыслами. Потому я считала, что наличие ссор объяснимо. Они нужны хотя бы для того, чтобы очищаться от всей этой грязи. В остальные же дни мы наслаждались тем, что были наедине, а это настоящая роскошь. Признаться, не привыкла до сих пор. Не привыкла к тому, что можно вторгнуться к нему в душ, что можно заниматься сексом на кухонном столе и забираться в одну постель, не считая себя нарушителями закона.
Уилл любил возвращаться после съёмок домой, наблюдая, как я убираюсь, вытанцовывая при этом в одной его футболке. А я обожала заниматься с ним приготовлением ужина и разбирать его фотографии. В нашей ванной даже есть небольшой уголок, специально выделенный для проявки старых фотографий. У нас впереди ещё много всего, мы в этом уверены.
