- Поразительно! Вы добились таких результатов за столь малый срок! - казалось, журналист готов захлопать в ладоши.
- Самое главное - это желание и постоянные тренировки, - Федька скромно улыбнулся, а по моим щекам вновь потекли слезы. Гад ты Феденька, какой же ты гад! Удушила бы своими же руками!!
Журналист что-то еще спрашивал у Федора, Балдурин отвечал ему и улыбался. Сердце сжималось от боли, рвалось к нему, а мозг услужливо напоминал о той пакости, которую он мне сделал.
- Может, пару каких-то слов зрителям или что-то сами хотели сказать? Перед тем, как покажут повтор вашего показательного выступления?
- Да, если можно, я хотел бы сказать кое-что одной девушке. - Федор как-то весь подобрался, исчезла его замечательная улыбка, а глаза стали напряженно вглядываться в камеру. - Лиль, не знаю, слышишь ты или нет. Помнишь, желание? Я его загадываю - будь всегда со мной. И прости меня.
- М, ваша девушка? Вы с ней поругались? - у журналиста тут же нехорошо загорелись глаза, но Федор оставил его вопросы без внимания:
- Все только ради тебя, и наше показательное выступление посвящено тебе. Люблю тебя.
Журналист порывался спросить что-то еще, но картинка уже сменилась, и теперь телевизор показывал большой спортивный зал, наполненный людьми, а в самом центре стоял Федька со своей командой. Тут же зазвучала музыка, парни задвигались, и я поняла, что этот танец действительно для меня. Звучала песня Джокера, та, которая мне безумно нравилась последнее время, и которую я готова была слушать сутки напролет.
- Правда, красиво? - я и забыла, что в комнате кто-то есть. Бестерева тоже затаила дыхание и смотрела за выступление команды Федора. Парни двигались четко, слаженно, красиво, под музыку. Меняли рисунок танца, выводили соло - и постоянно на первом плане был Федор. Я последнее время постоянно была на репетициях и видела, что он может. Но сейчас он делал это мощнее, увереннее, словно пытался выразить всем телом какие-то недосказанные слова. Энергия танца так и лилась из него, завораживая и заставляя двигать головой в такт музыки. Зал же неистовствовал с первых секунд выступления, настолько понравилась команда Федьки зрителям.
"...если ты со мной" - закончил петь Джокер и парни эффектно сделали групповой прыжок.
Тут же раздались аплодисменты, крики, свист, камеры со всех сторон показывали раскрасневшихся улыбающихся парней, и только один Федор был серьезен, даже в глазах не мелькало какого-либо торжества по поводу его победы. Что-то заговорил комментатор, к команде подошли поздравлять другие участники баттла, а в моих ушах все еще звучала музыка песни, слова Федьки и его танец. Нет сомнений, он был поставлен недавно, ведь я до единого движения знала всю их программу выступления, которую они кропотливо командой готовили последний год. Этого танца там не было вообще, даже намека. Неужели он сделал его для меня, специально под ту песню? И парни поддержали его, выучили в короткий срок и так профессионально исполнили? Неужели ради меня?
- Он любит тебя, - Юлька села рядом и обняла меня за плечи. - По-настоящему, искренне, сильно. И я ему верю. А ты?
- Не знаю, - я накрылась одеялом с головой и улеглась обратно на кровать. - Ничего не знаю. Уходи.
- Коралова, не беси меня! - начала заводиться подруга. - Ведь ничего такого не случилось!! Он любит тебя, дура!
- Он спорил на меня, - бесцветным голосом ответила я. - И шел к тому, чтобы победить в споре. Ты представь, что было бы, если бы он не влюбился в меня?
- Если бы да кабы! Не придумывай того, что не случилось! Коралова, вставай, умойся и приди в себя! У тебя диплом послезавтра!!!
- Насрать. Уходи.
Вечером все-таки пришлось встать, одеться и поехать к Григорию Петровичу. Чтобы там я не говорила, но диплом надо было все-таки защитить. Я не стала краситься, оделась как попало и выпала на улицу. Капельки наушников прочно отрезали мой слух от звуков внешнего мира, и в мозгу зазвучал Джокер. Я шла к остановке, слушала песню и вспоминала выступление. Для меня, ради меня... И команда поддержала, сделали его показательным выступлением на случай победы, убрав тот номер, что готовили до этого Как он смог это провернуть, ведь времени не было совсем? И на что он надеялся, показывая этот номер всем? Что я увижу и тут же растаю? Вернусь, прощу и буду рядом с ним? После того спора? После его предательства?
От грустных мыслей на глазах навернулись слезы. Я уже устала плакать, но слезы набегали постоянно. Обидно, было очень обидно. И плохо от того, что мужчина, мой первый мужчина, мой любимый мужчина так гадко поступил со мной. Господи, ну почему так больно? Почему? Что сидит внутри меня и сворачивает в болезненный узел все внутренности? Что раздирает сердце на куски и вынимает душу? Что это?
- Смотри куда прешь!!!! - раздался грубый голос и звук клаксона. Я очнулась от резкого толчка.
- Девушка, ну совсем обалдели что ли? Смотрите куда идете и выньте наушники из ушей! Жить расхотелось? - тут же раздалось со всех сторон. Оказалось, я совсем задумалась и поперлась переходить дорогу на красный свет. Да уж, жизнь заканчивать под колесами газельки как-то не хотелось. Надо приходить в себя, так реально завалить диплом.
- Привет, - услышала я тихий голос. Плечи мои непроизвольно вздрогнули, я сунула руки в карманы куртки и с преувеличенным вниманием стала всматриваться в даль, выглядывая свою маршрутку.
- Лиль.
Уходи, уходи! Я не хочу тебя видеть! И разговаривать, и слышать, и дышать одним с тобой воздухом.
- Лиля.
- Чего тебе? - зло бросила я через плечо.
- Я вернулся.
- Рада за тебя.
- Лиль, давай поговорим.
- Нам не о чем разговаривать, - к остановке подошла моя маршрутка и я быстро вошла внутрь. Но все-таки сделала глупость и бросила украдкой взгляд на Федора. Звонко тренькнули последние нервы, лопнув от напряжения последних дней, оборвались веревки, поддерживающие мое сердце в районе груди, и оно тяжело ухнуло куском мяса в левую пятку. Я любила его, очень, до нехватки воздуха. Со всеми его потрохами, танцами, привычками, лошадьми и дурацкими очками. Сейчас он стоял на остановке, совсем не похожий на того сильного парня в спортивном зале, что заводил толпу своим талантом и мастерством. Простой, обычный, в неброской куртке, черных джинсах, таких тысячи ходят по улицам. Он смотрел на маршрутку, в которую села я, и даже, возможно, заметил мой взгляд. Хотелось еще немного посмотреть на него, на самого-самого, но захлопнулись двери, меня оттеснили вглубь салона, и маршрутка уехала с остановки. А разве не этого я хотела? Не видеть его, не слышать, не дышать? Да, но..но не могу. Не могу без него. И простить не могу.
