кружку новую купила? — будничным тоном замечает Итан, кивая на белоснежную обновку.
— Да. Тебе.
— Большая. Мне нравится. Спасибо.
— Чай еще не пробовал? — догадываюсь, аккуратно присаживаясь напротив.
— Неа. Тебя ждал, — отвечает расслабленно, начиная разливать напиток.
А я улыбаюсь. Потому как от нагревания на кружке проступает крупная синяя надпись: «ПАПА».
Вот только слово находится лицом ко мне, и Итан этого чуда не видит. Ну что ж, ладно. Продлим интригу.
— Я тебе показать кое-что хотела. Пойдём на балкон. Только кружки захватим.
Ну естественно! Итан перехватывает кружку так, что и сейчас ему надпись не видно. Везение? Нет, не слышали!
Как только оказываемся возле милого сюрприза, тут же киваю на стену: я развесила небольшую гирлянду теплого света и два ряда с фотографиями. Ну… гирлянду-то в свете дня включать нет смысла, это, скорее, для уютных вечеров, а вот растяжка с фотографиями…
— О! Как ты здорово придумала! — Итан с улыбкой рассматривает распечатанные изображения и с энтузиазмом отпивает чай. — А здесь почему ничего нет? — тычет пальцем в пустую рамку. —Фоток не нашла? — ехидничает. Он знает, что наши с ним фотографии я готова перебирать часами.
— Нет, пустые рамки мы позже заполним. Вместе с тобой выберем фотографии.
— А чего сразу не захотела? — делает ещё один глоток, отставляет ногу в сторону, перенося вес тела.
— Дело в том… — глаза мои, должно быть ярко горят в эту минуту, — что туда пока нечего ставить.
Киваю на его руки и Итан догадывается: нужно развернуть кружку.
Как только глаза его ошарашено выхватывают говорящее слово «ПАПА», я тут же с улыбкой добавляю:
— Хотя можем снимок УЗИ пока вставить. А потом поменяем.
Любимый меняется в лице, округляя глаза, безмолвно разглядывая надпись на обычной белой кружке. Переводит на меня ошарашенный взгляд.
— Серьезно что ли? — даже голос его поменялся. Густая хрипотца легонько ласкает слух.
Я счастливо киваю, а Итан отставляет кружку на подоконник и тут же заключает меня в объятия.
— Да ты ж моя…
Дыхание его совсем сбивается, фраза обрывается на полуслове. Любимый порывисто прижимает к себе. Крепко, но так бережно… и утыкается носом в макушку.
— Я тебе хочу сказать, что ты моя жизнь. Я тебя так люблю! Просто не могу подобрать слов! И я так тебе благодарен! Что ты со мной! Несмотря на все мои косяки! Несмотря на то, что иногда не сдержан! Что ты меня выбрала, когда смотреть не на что было. Я тебя так люблю, Кай! И я тебе обещаю, — немного отстраняется, заглядывая в мокрые от слез глаза, стирая влажную дорожку со щеки, — что ты плакать будешь только от радости. Обещаю, — указывает ладонью на синюю объемную надпись, — что самым лучшим буду! И ты никогда не пожалеешь, никогда не усомнишься!
Наклоняется, касается губ.
Поцелуй выходит сбивчивым, порывистым. Мои губы дрожат от эмоций, и ни слова не вымолвить.
— Всему миру хочу рассказать. Небо поблагодарить за тебя. И за него.
Кладёт ладонь на живот. Касается трепетно. Опускает взгляд.
А я просто накрываю его пальцы. Смотрю на него, и сердце трещит по швам. От всего, что испытываю в этот момент. Все то, что он сказал, жжет душу. Мне кажется, более драгоценных слов не существует.
Когда-то меня одолевало ужасное чувство, что Итан не сможет полюбить меня сильнее, чем любил другую. Когда-то я думала, что мне никогда не встать с ней на одну ступень. Я так боялась, что наши чувства будут лишь подобием тех, самых первых для него и ярких.
Но лишь сейчас я понимаю: все, что было у каждого из нас раньше, нам было необходимо. Чтобы узнать истину цену любви. Чтобы познать настоящую силу чувств. Чтобы в полной мере оценить глубину обоюдного доверия. Чтобы просто научиться ценить. Ценить друг друга. Ценить каждый день, что мы вместе. Ценить расстояние. Ценить даже наши конфликты и непонимания. Потому что все это — лишь очередные шаги навстречу друг другу. Отношения — это костёр. И лишь в наших собственных силах запастись для него дровами на весь путь.
