— Рози, — выдохнул я, упираясь в стену за ее головой, чувствуя, как мой член все еще пульсирует от оргазма, и, наблюдая, как вода смывает мою сперму с ее живота. — Estoy a tus pies. A tus pies, preciosa(исп. я у твоих ног. У твоих ног, красавица).
Мы долго стояли под струей, прижавшись лбами друг к другу и тяжело дыша, пока, в конце концов, я не выключил воду и, не сказав больше ни слова, подхватил ее на руки. Моя нога болела, и Рози заметила это, требуя, чтобы я поставил ее на пол, но я отказался. У меня оставалось не так много времени с ней, и это делало меня безрассудным. Вероятно, именно поэтому вместо того, чтобы отпустить ее, вместо того, чтобы установить дистанцию между нами и поговорить о том, что только что произошло, я поставил ее на пол и снял с нее мокрую одежду. Я снова поцеловал ее в губы. Я помог ей переодеться. А затем я позволил ей сделать то же самое со мной.
Потому что время теперь работало против меня. Все работало против меня. И, возможно, так было всегда.
27. Рози
— Я едва задела бордюр. Ты выставляешь все так, будто я переехала... белку или что-то в этом роде.
Я усмехнулась.
— Белку? Серьезно? — спросил Лукас.
Лина бросила на него взгляд.
— Это могло случиться, — затем она понизила голос до шепота, глядя на Тако. — Я не хотела использовать слово щ-е-н-о-к в качестве примера, ясно?
Тако заскулил рядом со мной, а мужчина, на рассматривание которого я тратила неприличное количество времени, пока мы ехали ко мне домой, что-то тихо пробормотал: — Неважно. Я не буду прикрывать тебя перед Аароном. Он мне нравится, и я уверен, что есть какой-то братский кодекс, который я бы нарушил.
— О, — добавила я. — Я тоже не буду тебя прикрывать, извини.
Лина закатила глаза.
— Аарон знал, что делал, когда позволил мне взять его машину. Это он сказал мне, что я не должна бояться нью-йоркских пробок, умники.
Лукас провел рукой по моей пояснице, вызывая мощный прилив осознания к моей коже даже от этого короткого прикосновения.
— Конечно, — сказал он, потянувшись за сумкой, которая висела у меня на плече. — Это нью-йоркские пробки должны быть в ужасе, — сказал он, глядя на меня. — От нее.
Рассмеявшись, я покачала головой. Эти двое были смешны, и я ни за что не отдала бы ему сумку.
Лукас сузил глаза.
— Забавно, — сказала Лина из багажника машины Аарона. — Вижу кто-то сегодня съел маленького клоуна.
Лукас проигнорировал комментарий Лины и направился к чемодану, стоящему у моих ног.
Я тоже, потому что у меня была только одна идея, что она могла иметь в виду. Кроме того, я была слишком занята, пронзая Лукаса еще одним тяжелым взглядом. Я понизила голос.
— Тебе не следует поднимать ничего тяжелого.
Казалось, он был готов начать спорить со мной, но сказал: — Ты права.
— Говорила ж тебе, я всегда права, — пробормотала я, мои губы дрогнули. Затем я взяла у него ручку.
— Дай мне.
— Нет, — огрызнулся он и все равно взял сумку. — Ты права, но это не значит, что я позволю тебе тащить весь этот вес вверх по лестнице, — он пожал плечами, и настала моя очередь сузить глаза, придав лицу самое злобное выражение. — Этот взгляд меня не пугает, Рози, — он подошел ближе и добавил так, чтобы только я могла его услышать: — Он только возбуждает меня.
Мои губы приоткрылись, и я…
Я не ожидала, что он это скажет, но мне это понравилось. Сильно. Слишком сильно.
Я хотела, чтобы его руки снова были на мне, как и ранее сегодня, но на этот раз я хотела большего. На этот раз я хотела его всего.
Лукас закрыл глаза.
— Preciosa, не смотри на меня так. Ты делаешь только хуже.
Лина громко прочистила горло, и когда я взглянула на нее, ее глаза превратились в узкие щелочки.
— О чем вы двое шепчетесь?
— Я говорил Рози, что рад, что мы живы, — быстро ответил Лукас, а его лицо говорило мне совершенно о другом. Затем он повернулся к своей двоюродной сестре: — Разве вы не согласны, что нам повезло, мисс Форсаж?
— Ха, — парировала Лина. — Уморительно.
Вздохнув, я повернулась к своей лучшей подруге.
— Вот, — я вложила свой ключ ей в ладонь. — Ты иди. Мы достанем остальное.
Удивительно, но Лина не стала меня расспрашивать, просто позвала Тако и направилась к лестнице.
Я схватила самую легкую сумку, которую смогла найти, — ту, что с подушкой, — и положила ее Лукасу на плечо. Затем достала чемодан, который, как он думал, он понесет наверх.
— Вот, — я похлопала его по груди. — Поднимайся, Мартин номер два.
Он схватил меня за запястье, дикое, всемогущее ощущение наполнило мое тело от его прикосновения. Я посмотрела на него, тяжесть и похоть слегка рассеялись, когда его губы мило надулись.
Я хихикнула.
— Не будь ворчуном, — сказала я ему, стараясь говорить легким тоном. — Ты не можешь выигрывать все время. А теперь поднимайся.
Он усмехнулся.
— Я — лучик солнца, — взгляд Лукаса опустился на пальцы, сжимавшие мою руку. Он переместил мою руку так, чтобы она легла ему на грудь, прямо над сердцем. — Я просто... хочу помочь.
Он не хотел, он нуждался в этом. И я это понимала.
Итак, я провела пальцами по его свитеру, убедившись, что он почувствовал мое прикосновение через слои одежды, которые отделяли мою руку от его кожи. И только когда он, казалось, был так же отвлечен этим, как и я, я сказала ему: — Ты здесь, со мной. Это все, что мне от тебя нужно.
Я смотрела прямо на него, поэтому было невозможно не заметить, как изменилось его лицо, когда до него дошли мои слова.
Он, вероятно, хотел поговорить о том, что произошло сегодня или прошлой ночью, потому что мы этого так и не сделали, а мы действительно, действительно должны были. Но опять же, сейчас было не время, поэтому я прочистила горло и сказала: — Пойдем. Лина, наверное, удивляется, почему мы так долго.
Кивнув, он направился наверх.
Чуть более двух часов спустя мы собрали все мои вещи и убрали большой беспорядок, оставленный подрядчиками.
— Я мертва, — проворчала Лина со своего места в конце моего дивана. — Это стоило как минимум трех месяцев упражнений.
Я усмехнулась, а Лукас недоверчиво хмыкнул.
— Я думаю, что несколько десятиминутных перерывов, которые ты сделала, чтобы перекусить чипсами, сводят на нет тренировку, prima(исп. сестра).
— Какой же ты кайфоломщик, — она вскинула руки в воздух. — Ты сегодня в дурном настроении, Лукас. Я даже не знала, что ты можешь быть таким ворчуном. — Лина не лгала: последние несколько часов Лукас был сам не свой. Он вздыхал, кряхтел и вообще почти не улыбался. — Может, тебе стоит вздремнуть, когда придешь домой, sí? Ты ведешь себя как ребенок, которому нужно немного поспать.
— Я прекрасно спал прошлой ночью, — сказал он, его взгляд упал на меня с другого конца гостиной. — На самом деле, сон — это последнее, о чем я сейчас думаю.
Мой пульс участился, потому что я могла видеть, что мерцало в этих карих глазах, которые смотрели на меня. Я чувствовала это на своей коже.
Лина прочистила горло.
Я оторвала взгляд от Лукаса и хлопнула в ладоши.
— Хорошо. Большое спасибо за помощь, ребята, — сказала я, вставая. Тако толкнул головой мою ногу. Я присела и поцеловала его. — И тебе тоже спасибо за то, что ты самый красивый из всех.
Лукас хмыкнул, и Тако немедленно подошел к нему. Казалось, он слегка расслабился.
Мой взгляд скользнул к диванчику, где сидела Лина, и тут меня осенило, что им незачем здесь торчать. У Лукаса не было причин оставаться. Он вернется в студию Лины. А вскоре он вернется и в Испанию.
Паника закружилась внутри меня, делая мой следующий вдох немного тяжелее.
Я выпалила первое, что пришло мне в голову.
— Ребята, хотите что-нибудь поесть? Холодильник пуст, но я могу заказать пиццу, — я повернулась к своей лучшей подруге, потому что, если бы я посмотрела на Лукаса, то могла бы сделать что-нибудь очень глупое. Например, запрыгнуть к нему на колени и умолять не уходить. — Это меньшее, что я могу сделать.
