информировать сейчас об этом своего кавалера не собиралась. Вот чего никогда не позволяла себе делать, так это загружать собственными проблемами посторонних людей.
…Уникальность Масловой заключалась в том, что имела свойство появляться неожиданно, как, например, сейчас. Абсолютно пустая территория, за исключением нескольких машин, а всего мгновение спустя — красно-рыжая, как назвал её Константинов, бестия. Только на сегодняшний в потертых серых джинсах вместо тонких летних брючек.
— Всем привет! — запыхавшись, сообщила Ксюха о своем появлении достаточно громогласно. — Не опоздала?
— Добрый вечер, Ксения, — опережая Коташову, в своей снисходительно-спокойной манере поздоровался Константинов. В той же тональности продолжая, — Хорошо выглядите. Как вода и ужин?
Задавая вопросы, исподволь наблюдал за реакцией Риты. И снова чувствовал необъяснимую настороженность. Не ревность, кажется — не ревность. А именно настороженность. За ним тоже внимательно наблюдали. Было предательство? Отличился мужчина? Или подруга? Черт, начинаются вопросы, которые сейчас как раз-таки и не к месту.
— Отлично, за комплимент спасибо, — продолжала свою скороговорку Ксюха. Глянув на подругу, с готовностью сообщила, — Если надо, могу подождать…
— Нет, едем, — достаточно резко прозвучало решение Ритки.
И Константинов, и Маслова по всей видимости одновременно уловили плохо скрываемое раздражение в голосе Коташовой. И у обоих то вызвало нескрываемое недоумение. Определенно ту что-то вдруг разозлило.
— Едем, так едем, — пожала Ксюха плечами. Реакция подруги на самое обычное предложение лично ей была совершенно непонятна.
— Рита, помните о моей просьбе, — не смотря на всю опасность ситуации, во всяком случае по мнению Масловой, Константинов всё же придержал Коташову за руку, прежде, чем открыть перед ней дверцу машины. — Вы, действительно, вся горите.
А по её мнению — кавалер слишком преувеличивал ситуацию с её общим состоянием, будучи ярым противником прививок в целом. Во всяком случае, такое мнение сложилось после короткого с ним разговора.
— Надеюсь, не должна отчитываться вам каждый час о своём состоянии?
В голосе Ритки послышался вызов. Еще новость! Маслова едва не высказалась на данный счет. Остановило присутствие Константинова. Просила же подругу засунуть свою железную леди куда-нибудь подальше.
— Скажу честно — было бы неплохо, — продолжал рисковать Константинов — У девушки сына максимальное ухудшение наступило буквально за час-полтора. А телефон, уж простите за откровение, как у истинной женщины, черт-те где был. А сил подняться дойти до него не было. Жар сумасшедший. Мне бы не хотелось…
— У меня не вирус, а вакцина, так что всё будет отлично, — заверила Ритка, уже сидя в машине.
Не понимала сути проблемы. Да еще у человека, который её персону едва знал. У которого вообще — отпуск. И думать надо не о провинциальной девице с противоковидной прививкой, а о курортных удовольствиях. Об отдыхе, одним словом.
2
Самый запад России. — Слушай, шикарный букет, — не удержалась от замечания Маслова, когда они благополучно выехали на проезжую часть городка. — Как думаешь, случайно лилии выбрал или какой-то смысл в них вложил?
Ксюха всюду искала смысл. Букет, самый обычный букет. Да, красиво оформленный, здесь не отрицала. Но чтобы какое-то значение…
— Маслова, это у меня температура поднимается, и горячка намечается, а не у тебя, — вот сейчас Коташова язвила уже откровенно.
— А что? — Ксюха в недоумении глянула на подругу. — Он человек творческий у тебя. Прости, не у тебя, у жены с которой не живет уже как минимум 2 года, — демонстративно поправила саму себя, Ксения, предугадывая возможное замечание со стороны Коташовой. — Розами, вполне возможно, хотел тебя впечатлить. И у него это, так полагаю, получилось. А сейчас было время подготовиться. Давай посмотрим, что интернет пишет… — при этих словах потянулась за своим телефоном. Складывалось впечатление, что это у неё прошло удачно свидание, до сих пор державшее на эмоциональном подъеме.
— Ксень, машину веди, — попросила Ритка, добавив, — Мы по городу едем, здесь движение, как в бочке. Сама посмотрю, — проворчала она, доставая свой мобильный. Вообще всю эту ерунду про язык цветов в серьез никогда не воспринимала. Только Маслова вряд ли успокоится, если уж за рулем за телефоном потянулась. — Чаще всего лилии преподносят молодым девушкам или людям в возрасте, занимающим высокую должность, а также учителям, преподавателям, докторам, — прочитала Ритка вслух первые строки открывшейся информации.
— Нам это не интересно, читай дальше, — со знанием дела потребовала Маслова, на мгновение отвлекаясь от дороги. — Нам нужно значение цветка, без разницы, кому его там дарят.
Усмехнувшись, Коташова всё же пролистала информацию немного вверх, выискивая данные именно по символу цветка, которое так хотела услышать Ксюха.
— Подаренный букет из лилий является пожеланием бодрости духа и гармонии, — озвучила очередную порцию информации и, задержав внимательный взгляд на подруге, не удержалась от едкого замечания, — Еще лучше. Так понимаю, меня вежливо отправили к психологу.
— Логика убийственная, — фыркнула Ксюха. Не сдержав непонятный для Ритки смешок, поинтересовалась, — Причем здесь психолог. Читай, что там еще. У тебя лилии какие — синие. Ищи цвет, не знаю…
Да, цвет был красивый, необычный. Никогда не думала, что лилии могут быть еще какими-то кроме белых, ну, еще — красных. Доводилось видеть. А вот насыщенно синий… И явно — не покрашены, как сейчас порой встречаются.
— Хорошо, давай смотреть цвет, — согласилась Коташова, поправляя медленно «поползший» с ног букет. — Белая лилия — символизирует невинность и непорочность, — начала она медленно читать очередную порцию информации.
— Точно не наш вариант, — фыркнув от сдерживаемого смеха, резюмировала Маслова.
— Розовые — романтические чувства, испытываемые к человеку, которому дарится букет, — добавила Ритка, ожидая очередное резюме от подруги. И ждать то себя не заставило:
— Слишком серьезный для романтики.
— Красные — страсть и глубина чувств, желание обладать партнером полностью, — продолжала Ритка, вдруг запнувшись перед той фразой, которая описывала цвет букета, лежащего сейчас на коленях. — Синие — серьезность намерений…
— О, последнее точно для нас, — не скрывая своей радости, констатировала Маслова. — Я тебе сразу сказала — судьба твоя. А ты всё отнекиваешься. На него одного взгляда достаточно, чтобы понять, что мужик не приключений хочет, а нормальных серьезных отношений. Он на тебя смотрит, как на икону. А когда ты про прививку ему сказала, думала, самому придется первую помощь оказывать, аж побелел.
— Чушь всё это, — категоричность в тоне Коташовой в общем-то не особо удивила, только услышала она там и еще одно, ранее напрочь отсутствующее…
— Ты, что, ревнуешь? — вопрос вырвался прежде, чем успела подумать, какой может оказаться реакция сидящей рядом попутчицы. — Рит, брось, мне Юрки хватает. Ты же знаешь…
— Вот именно, что — знаю, — утвердительно кивнула Коташова, открывая «прилетевшее» на телефон сообщение. — Тебя — знаю, — добавила она и, определенно о чем-то вспомнив, уже практически на
