— Неважно. — Я хлопаю по подлокотникам своего кресла. — Джентльмены, я должен сделать объявление. Это официально. Я влюблен.
Шесть глазных яблок и три челюсти широко раскрываются.
— Я знаю, что вы все думаете — что кто-то вроде меня, у кого есть аппетит к игре на поле, не способен на любовь, но я здесь, чтобы сказать вам, что я изменился. Я влюблен в Тейлор, и она тоже любит меня.
Они молчат.
Моя улыбка исчезает.
— Вам, ребята, нечего сказать?
Бен прочищает горло.
— Это здорово, Итан. Я рад за тебя.
Брови Райдера сошлись на переносице.
— Никогда бы не подумал, что Тейлор в твоем вкусе.
— И что это значит?
— Кроме очевидного? — Райдер пожимает плечами. — Она не одержима тобой, как большинство женщин, с которыми ты… проводишь время.
— Теперь одержима. — Я все еще чувствую ее вкус на своем языке и слышу ее отчаянные стоны в своих ушах. — И я в равной степени одержим ею.
— Ты больше не хандришь, как маленькая сучка, так что я рад этому, — говорит Джесси.
— У нас еще три концерта, пока не вернемся в Лос-Анджелес. — Я надуваю губы, смотря на Бена. — Можно мы оставим автобус себе?
Он стонет и закатывает глаза.
— Ладно, я поеду с Джесией до Лос-Анджелеса. — Он смотрит на своего брата. — Но тебе придется перенести разговоры с женой по FaceTime в свою спальню. — Он качает головой и бормочет: — Так чертовски неловко.
Я ухмыляюсь.
— Спасибо, чувак.
— Ты собираешься привести ее? — спрашивает Райдер.
Мне не нужны пояснения. Я знаю, о чем он спрашивает.
— Да.
Джесси смеется, уставившись в телефон и набирая сообщение. Этот чувак всегда только наполовину вовлечен в любой разговор.
— Ты уже спросил ее?
— Мне и не нужно. Она пойдет.
Он пожимает плечами, все еще сосредоточенный на своем устройстве.
— Уверен? Тейлор не похожа на женщину, которая получает удовольствие от такого внимания, которое получаем мы. Если приведешь ее, ей придется…
— Я знаю, это будет круто. — Мне не нравится, когда Джесси говорит мне, как заботиться о моей женщине. И я также ненавижу, что он заставляет меня осознавать дерьмо, которое я еще не до конца продумал. — Я поговорю с ней об этом сегодня вечером.
* * *
Я направляюсь к сцене на саундчек, надеясь провести немного времени с Тейлор перед выступлением. Теперь, когда Бен передал нам автобус на следующие несколько дней, нам не нужно прятаться в туалете гримерки или ужинать в «кормушке». Мы можем проводить свободное время в уединении в автобусе.
Мы с Райдером пробираемся по лабиринту коридоров, чтобы добраться до сцены, проходя мимо членов команды и персонала арены. Проходим мимо группы людей, спрятавшихся в специально отведенном месте для курения, и я слышу нечто, что заставляет меня остановиться.
— Ты ведь слышал, что сначала он трахнул ее мать? Держу пари, у него был секс втроем с матерью и дочерью. — Народ хихикает, прежде чем тот же человек говорит: — Везучий засранец.
— Думаешь, он имел их одновременно?
— А ты как думаешь! — Я узнаю этот голос. Питер, этот ублюдок. — Он может трахнуть кого захочет.
— Не думал, что Томми такая шлюха.
— Чувак, она такая неугомонная. Она отсосала мне в Атланте. — Его гордое признание заставило меня сжать руки в кулаки. — И не могла насытиться им.
— Правда? — говорю я, заходя за угол. — Поэтому ты пытался напоить ее до потери сознания? Женщин гораздо интереснее трахать, когда они в сознании, но что-то мне подсказывает, что твой опыт сводится к общению с женщинами в отключке.
Я чувствую присутствие Райдера за спиной. Он слышал, что сказали эти придурки, и, будучи умным человеком, не пытается остановить меня.
Пол ухмыляется, но я замечаю едва уловимый страх в его глазах.
— Я дал ей только то, что она просила.
Стискиваю зубы от его намека. Даже если он говорит правду — что Тейлор делала ему минет и солгала мне о том, что я был ее первым — я все равно надеру ему задницу.
— У нас с Томми есть история, о которой ты ничего не знаешь. — Он выдыхает струйку дыма, и мне становится жаль, что первый поцелуй Тейлор был этим ртом, похожим на пепельницу.
— О, я слышал о вашей истории. — Я подхожу ближе. — Мы смеемся над этим в постели после оргазмов. — Теперь моя очередь ухмыляться. — Что бы ты ни собирался сказать. Не надо.
Парень сжимает челюсть. Я смотрю на трех других мужчин, их бледные лица доказывают, что они не так уверены в себе, как гребаный Питер.
— Вот что произойдет дальше. — Я смотрю в глаза каждому из них, чтобы они точно знали, с кем я говорю. — Как только доберемся до Лос-Анджелеса, вы все покинете «Элит тур».
— Что? Мы ничего не говорили…
— Я слышал вас! — Мои руки трясутся от желания вырубить одного из этих ублюдков. — Увольняйтесь, или я подам жалобу на сексуальное домогательство по поводу вашего маленького разговора. На сто процентов уверен, что Пророк меня поддержит.
Никто из них не произносит ни слова, только этот ублюдок Питер хихикает. Я пристально смотрю на него, провоцируя его открыть рот.
У этого тупицы, должно быть, стальные яйца, потому что он говорит:
— Ты не можешь нам угрожать.
— Почти уверен, что он только что это сделал, — говорит Райдер, дрожь в его голосе выдает его гнев. — На вашем месте я бы сейчас убрался отсюда.
Питер-членорыл окидывает меня взглядом.
— Наслаждайся ею, пока можешь. Когда сломаешь её, я буду рядом, чтобы собрать ее по кусочкам.
Я еще раз окидываю взглядом этого тощего урода.
— Для этого тебе придется обойти запретительный судебный приказ.
— Давай, пойдем, — говорит более умный парень из группы.
Мудак, наконец, слушает и проходит мимо меня и Райдера, который стоит у выхода из зоны. Питер делает последнюю затяжку и щелкает окурком
