Каких же сил ему стоило не испортить праздник! Либо он разозлится, потому что вмешательство Оксаны в их отношения с Ирой ему не было нужно, либо расскажет ей правду — и точно все испортит.
И почему правда всегда все портит? Наверное, потому что люди слишком много лгут. Или, выражаясь политкорректно, умалчивают о чем-то.
— Не знаю пока. Оставь это, Ксюша. Не самая большая беда, которую нужно решать. Жизнь сама нас расставит на нужные ей шахматные позиции.
— Хорошо, Вань, я не буду лезть в твои отношения с другими людьми. Это разумно.
Он поцеловал ее в лоб, чтобы снять между ними напряжение. Оксана слабо улыбнулась ему, но все ее мысли о дружбе и ненависти тут же угасли, когда телефон известил о новом сообщении. Остались только о ненависти.
— Ваня, Света, мне нужно уехать. Вы же с папой справитесь со всей этой едой? — вымученно и совсем не смешно пошутила она.
— Куда ты, Ксюша? — Волков прищурился.
— К подруге нужно срочно заехать. Вы уж не обижайтесь на меня. Мы такие дни ведь можем всегда проводить, устроим еще.
Иван смотрел на то, как она быстро собралась и уже стояла у выхода. Он не идиот, хотя кто-то мог так думать. Он понимает, что с определенного момента в их семейной жизни начала образовываться трещина. Неужели это Ира что-то ей рассказала или дала намеки? Неужели она взяла на мушку их отношения? Трудно было в это поверить, но зная семейство Вересовых… Скорее всего, так все и есть.
— Ты к той же подруге, что и пару дней назад?
Вопрос Волкова заставил Оксану споткнуться. Она скажет ему часть правды.
— Да.
И на этом «да» все закончилось. Дверь захлопнулась, оставляя ее чудесное настоящее вдали от омерзительного прошлого.
6
Судьи всегда предпочитают осудить десять невинных, лишь бы не помиловать одного виновного.
Мэри Шелли «Франкенштейн, или новый Прометей»
Конец октября выдался на удивление теплым, но дождливым. Улица шелестела всплесками луж и характерным кваканьем ботинок по грязи. То и дело с неба срывались капли, сначала по одной-две, с каждой минутой наращивая темп, – и вот уже льет, точно в последний раз. Дождь шел рывками, словно у него было скверное настроение, и он никак не мог решить, лить ли ему или успокоиться.
В очередной раз закрыв зонт, проклиная этот мечущийся дождь, Ирина шла в направлении частной клиники, где проходила лечение мама Димы. Наверное, ей казалось, но ноги будто бы сами застывали в очередной луже, не желая идти вперед. Но сделать это было нужно. Порой человеку приходится буквально сражаться с самим собой, чтобы не останавливаться на полпути. Ведь так важно сделать шаг вперед, а не два назад
Будут ли ей там рады? Уместно ли вообще ее появление? Она же не родственник и не знакомый. Девушка помотала головой, сбрасывая невидимые капли своих сомнений, точно дождевые росинки с волос. У нее в квартире живет сын этой женщины, как-никак, а отношение к этой семье она теперь имеет самое прямое.
Вересова заблаговременно узнала часы посещения и пришла как раз к самому началу «открытых дверей» в палатах пульмонологии. Больничный запах свербел в носу, напоминая о неизбежных ужасах детства — всем знакомых коридорах стоматолога или кабинета забора крови. Что, интересно, такого в составе этого запаха, раз от него мурашки прячутся под кожу даже в зрелом возрасте?
— Здравствуйте, я бы хотела увидеть Марину Топольскую, — оповестила о цели своего визита медсестру. — Мое имя Ирина Вересова.
Через пару минут ее провели к палате, где лежала женщина. По традиции, это было стерильное помещение в светлых тонах. Ирину оно угнетало, напоминая о скоротечности жизни. Только в больницах мы осознаем, что наше здоровье не вечно, только на кладбище ощущаем себя смертными.
— Ирина, рада вас видеть, — с улыбкой на уже не таких потрескавшихся и сухих губах встретила ее Марина. — Правда, вы стали лучиком света для нас с сыном.
— Думаю, мы можем перейти на «ты».
—Уверена, можем. Мне всего-то тридцать три, хотя выгляжу на все пятьдесят, да?
Ирина с некоторой опаской ступала по полу палаты, думая о том, что однажды доведется и ей тут лежать. А возможно, и нет. Возможно, она умрет в своей даже летом холодной квартире и тоже будет выглядеть на десять лет старше фактического возраста. Каждому из нас доведется дойти до конца жизненного пути, вопрос лишь в том, умрем ли мы в чужой нам квартире, окруженные одиночеством, или нас проводят в последний путь опечаленные глаза людей, которым мы были небезразличны.
— Нет, — Ирина усмехнулась, чувствуя к ней искреннее расположение, — всего-то на тридцать пять. Мы, женщины, даже в такой ситуации волнуемся о красоте. Мне это знакомо.
В памяти начали, точно грибы в поле, выскакивать воспоминания о прошлом. Коляска, безысходность, серые будни при всем великолепии ее бывшего дома и богатства отца. Ваня… И только для него ей снова захотелось быть красивой. А сейчас его рядом нет, по ее вине.
— Не знаю, почему я волнуюсь о своем внешнем виде. — Голос Марины звучал помехами и шумами на общем фоне стерильной тишины палаты. Ее голосок был трещинами на гладком, отполированном полотне. — Мне не для кого быть красивой. Моя женская суть никому больше не нужна.
— Ты зря так говоришь. Женская красота не может быть никому не нужной, даже если мы порой отчаиваемся до такой степени, что маникюр кажется лишь пустой тратой лака и денег, — попыталась разрядить обстановку шуткой Вересова, но она знала, о чем говорит эта женщина.
После ее возвращения из загула, если так можно назвать трусливый и глупый побег от Вани в неизвестность, ложь и лицемерие, маникюр надолго пропал из ее списка неотложных дел. Никаких красных ногтей «а-ля женщина-вамп». Красный стал символизировать только кровь. Причем, в прямом смысле этого слова…
Неосознанно Ирина дотянулась рукой до руки подруги по несчастью и стиснула ее. Люди так не похожи друг на друга, если смотреть поверхностно и оценивать только длину носа и разрез глаз, но, вглядываясь глубже, в душу, можно заметить, как похожи наши боль и печаль, как одинаково мы порой страдаем, даже если причины различаются.
— Спасибо тебе за все, — прошептала Марина. Ее глаза влажно блеснули. — И самое главное — за Диму.
— Вот видишь, а ты говорила, что не для кого быть красивой. Может, твоему сыну и не нужна твоя красота, но ему точно необходимо видеть тебя здоровой. Поэтому когда соберешься окончательно сдаться, вспоминай, что у тебя есть ребенок. И ради него ты просто обязана каждый раз бороться за жизнь заново.
