– К чему вы клоните, мисс Фергюссон? – спросил инспектор.
В Скотланд-Ярде знали, что лорд Фрейзер-Уэст встречался с Джереми Греем, но после ряда проверок пришли к выводу, что их связывают просто приятельские отношения. Надя тоже никогда не видела лорда и ничего о нем не знала.
– Я бы никогда не пришла к вам, если бы не прочитала в газетах о Джереми Грее. Видите ли, лорд Фрейзер-Уэст лично внес только первоначальную сумму, остальные деньги поступали к нему из бейрутского банка. Со счета Набила Хури.
Николас пил уже третью рюмку джина, когда в интеркоме послышался голос секретарши.
– Сэр, вас дожидается в приемной старший инспектор Скотланд-Ярда Буш.
– Что ему надо? – небрежно проговорил Николас. – Я уже собрался на ленч.
– По его словам, он из отдела крупных правонарушений и коррупции, сэр. – Секретарша колебалась: – Так пропустить его?
– Через несколько минут, – ответил Николас.
Отключив интерком, он прошептал:
– Мне нужно приготовиться.
Он убрал бутылку и стакан в письменный стол. Пригладил волосы, отряхнул костюм и, услышав легкий стук в дверь, встал, дрожа всем телом.
– Старший инспектор Буш к вашим услугам, сэр. – Полицейский сделал шаг вперед. – Простите, что побеспокоил вас. Вы ведь очень занятой человек.
– Не настолько, чтобы не иметь времени помочь полиции. Пожалуйста, садитесь.
Цивилизованный вид посетителя приободрил Николаса. Собравшись с мыслями, он вспомнил наставления Джереми. Кроме истории Нади Микаэлис, у полиции ничего нет. Он положил себе держаться невозмутимо и не терять присутствия духа, что бы ему ни сказали.
– Вы знакомы с сэром Джереми Греем?
Николас ждал этого вопроса и потому невозмутимо ответил:
– Да, мы давно знаем друг друга. Наши семьи дружили домами еще до нашего рождения. Мы с Джереми практически выросли вместе.
– Тогда вы, наверное, знаете, что он обвиняется в коррупции и получении взяток в особо крупных размерах.
Николас вздохнул и опустил глаза:
– Знаю, но отказываюсь верить обвинениям, исходящим от дешевой проститутки.
Майкл Буш оставил его слова без комментария. Любуясь фотографией Сирены на столе Николаса, он резко сменил тему.
– У вас очень уютный кабинет – не то, что мой. Давно его занимаете?
Николас мысленно вернулся к тем дням, когда приобрел лицензию.
– С 1978-го.
– Тогда вы должны знать Набила Хури?
У Николаса мгновенно пересохло в горле – ему необходимо было глотнуть воды.
– Простите, старший инспектор, я ничего не предложил вам. Чаю? А может, кофе?
Полицейский жестом от всего отказался. Он дружелюбно улыбался Николасу и вел себя как любезный продавец в лавке или что-то вроде того. Но Николас решил не расслабляться.
– Вы не будете возражать, если я сам что-нибудь выпью?
– Конечно, нет.
Николас попросил принести стакан минеральной воды.
– Итак, лорд Фрейзер-Уэст, скажите, пожалуйста, когда вы познакомились с Набилом Хури?
– Впервые я увидел его в десятилетнем возрасте – мы ходили в одну школу. Потом встретились в Итоне, подружились. В середине шестидесятых он был у меня на свадьбе, а потом я как-то потерял его из виду.
– Значит, последний раз вы видели его на своей свадьбе, сэр? В дверь постучали – секретарша Николаса принесла стакан минералки. Николас жадно пил воду, а в голове стучало: все отрицать, отрицать, отрицать. Поставив пустой стакан на стол, он решительным жестом вытер губы.
– Я же вам сказал – последний раз я видел Набила Хури в 1964 году на моей свадьбе.
В глазах инспектора блеснуло победное выражение, он встал и начал открывать большой коричневый пакет, который держал в руках. Николасу стало страшно. Сердце его бешено застучало, этот стук, казалось, отдавался во всем его теле.
Майкл Буш вытащил из пакета папку и положил ее на стол. На ней было написано: «Халсиен». Это Николас еще успел прочитать, а кодовый номер уже поплыл перед его глазами.
– Если вы не видели Набила Хури с 1964 года и столько же не слышали о нем, то как вы объясните, почему он в течение последних двенадцати лет переводит на ваше имя крупные суммы денег – в банк на Большом Каймане? Последний перевод в шестьсот тысяч фунтов сделан всего восемь месяцев назад.
Полицейский видел, что Николас сломлен.
– Я объясню, старший инспектор, действительно объясню. Набил был… есть… вы понимаете… Я знаю, где он. Он уехал отдыхать, уехал к морю… куда меня любила водить Робби.
Николас бормотал что-то бессвязное.
– Будет лучше, если вы поедете со мной в Скотланд-Ярд, сэр. Думаю, с вами захочет побеседовать комиссар. Ничего особенного – так, обычный разговор. Там все и расскажете.
Сирена около часа стояла у «Спенсер Говард банка», пока не увидела Люну.
– Ну, наконец-то, – прошептала она, включая зажигание. Отъехав от тротуара, она медленно двинулась по улице за такси, в которое села Люна. Когда такси свернуло на набережную, Сирена порадовалась, надеясь, что Люна едет домой. Так и оказалось. Сирена держалась на расстоянии, и только когда такси отъехало, припарковала свой автомобиль.
Она позвонила в дверь.
– Кто там? – раздался в интеркоме голос Люны.
– Леди Сирена Фрейзер-Уэст, мне нужно поговорить с вами.
Дверь открылась – никаких вопросов больше не было.
– Входите, леди Фрейзер-Уэст. Я так и думала, что вы придете.
Люна отступила, пропуская Сирену, и та прошла в ярко освещенный холл. Ей сразу же вспомнился день, когда она приходила сюда к Ройолю, – неужели это было всего несколько недель назад?
Женщины взглянули друг другу в глаза. Сирена впервые позволила себе рассмотреть дочь. Та была похожа не только на Люсинду и на нее самое, но и на бабушку Сирены – по иронии судьбы на ту, которой принадлежало колье.
– Вы, наверное, пришли поговорить о колье? Но учтите, леди Сирена, если вы тоже считаете отца вором, то лучше вам сразу уйти. Этому я никогда не поверю.
– Я никогда не считала вашего отца вором, Люна. Это был замечательный, тонко чувствующий человек – я полюбила его еще в ранней молодости.
Сирену удивило то безразличие, с каким Люна приняла это известие.
– Я так и думала, что между вами что-то было: заметила выражение, с каким отец смотрела на вас на том празднике в честь окончания съемок. Он ни на кого так не смотрел – даже на мать. А когда вы позвонили – после его смерти, я уловила нечто особенное в вашем голоcе – мне было тогда, правда, не до анализа, но я сразу поняла, что слышу не формальное выражение соболезнования.
– Вы очень чутки, Люна. Да, это правда – далеко не формальное соболезнование. Я была раздавлена горем. Перед отъездом ваш отец предложил наконец соединить наши судьбы. И я приняла решение уйти от Николаса.
