Мари заметила Дэни. Я почувствовал, как в груди у нее все вздрогнуло, она дернулась и шарахнулась от Штефана, словно застигнутая мужем неверная жена от любовника. Да, Мари отскочила от него на пару метров, как будто от Штефана исходит смертельная опасность. Шолль делал вид, что ничего экстраординарного не происходит, мягко потянул ее вперед. Она не шла. Она быстро переводила взгляд с Дэни на Карла и, кажется, собиралась натурально сбежать.
— У нее такой вид, словно она сейчас ломанется обратно в парк, — растерянно пробормотал Том.
Штефан тянул ее вперед. Мари неуверенно сделала несколько шагов, вцепившись в его руку, а потом споткнулась на ровном месте.
— Она боится, Билл, она реально боится. У нее самая натуральная паника.
Он подхватил ее на руки. Она сжалась, закрыв лицо ладонями, и уткнулась ему в грудь.
— Ты еще хочешь к ней подойти? Если бы не Штефан, она бы развернулась и опять тупо чесанула куда-нибудь, на что денег хватит.
Штефан посадил ее на лавку. Подошел к ребятам. Видимо, начал их знакомить. На лице Мари тут же отразилась вся гамма чувств — от глубокого разочарования и обиды, что ее обманули, до вселенского счастья и веселья, что она обозналась. Я смотрел на нее и пытался понять, что сейчас творится в этой хорошенькой головке. Она подошла к компании. Вся ее поза демонстрировала заинтересованность и игривость. Она не обращала внимания на Карла, полностью переключившись на Дэни. Взгляд другой, как у кошки, которая увидела мышку. Нога отставлена, мысок повернут в сторону Дэни — заинтересованность. Она поймалась на нашу удочку, как маленькая глупая рыбка. В сердце шевельнулась ревность — Мари не просто кокетничала с ним, она заигрывала, тянулась к нему, как-то совершенно незаметно пододвигаясь все ближе и ближе. Она скучает по Тому. Я отчетливо видел, как сильно она по нему скучает. Стало больно и обидно. Я закусил губу. Мари скучает по моему брату, но не по мне.
— Ой, только не реви, — пихнул меня в бок Том. Ненавижу его за то, что он понимает меня без слов. — Я ведь предлагал загримировать его под тебя. Ты сам отказался.
«И что?» — всплеснул я руками.
— Билл, ты же знаешь, что нельзя. Она на «меня» отреагировала не адекватно, а от «тебя» точно сбежит. Мари скучает. Посмотри на нее. Она же скучает. Это видно и чувствуется. Потерпи немного. Тебе в среду разрешат разговаривать. В следующую пятницу мы ее заберем. Ты хотя бы сможешь ей все объяснить. На этой неделе окружим ее нами, домом, всем, чтобы только мы вокруг были и никого больше. Завтра стикеры в магазине. В выходные помаячим у нее перед носом в людном месте. «Аквадом» — идеальное место. Потом плакаты. Фрау Марта прочистит ей мозги за неделю. Полина скажет, что мы ее ищем и очень ждем. Штефан газет купит. Потом пару дней перерыв, чтобы соскучиться успела, а в четверг-пятницу или в ее любимом кафе выловим, или в парке. Заманим Сашу куда-нибудь, а за ней и Мари подтянется. Густав с Георгом в понедельник утром приедут. Поводим ее по городу, я им уже все объяснил…
Я сейчас хочу. Хочу выйти на улицу, подойти к ней и просто взять за руку. Хочу прижать к себе. Хочу целовать. Хочу, чтобы во всем мире остались только мы с ней. Ну, черт с ним, пусть и Том будет. Но сейчас я даже Тома не хочу. Ласкал ее взглядом, представляя, как прижимаюсь к спине, как обнимаю за талию. Мысленно целовал ее шею, перебирал волосы. Я растворялся в Мари, впитывал, становился с ней одним целым. Я чувствовал каждую клеточку ее организма, каждую ее мысль, каждое желание. Она дрожала в моих руках. Ей было плохо и одиноко. Страха больше не было, лишь тоска, похожая на монотонную зубную боль. Я вытирал слезы, выступившие на ее глазах, и касался губ. Вернись. Умоляю тебя, вернись.
— Билл! — Том дернул меня за руку на себя. — Ты с ума сошел? Она же увидела тебя!
Мари заметалась, стала пристальнее всматриваться в окно. Мы с Томом замерли.
— Надеюсь, ей не придет в голову проверить свою догадку, иначе придется прыгать.
Я покачал головой. Как же мне плохо. Почему они не позволили просто поговорить с тобой. Зачем столько сложностей? Я хочу, чтобы ты вернулась. Я все сделаю для того, чтобы ты больше никогда не захотела от меня уйти. Мари…
Она, видимо, со всеми попрощалась и пошла в подъезд. Не похоже, что будет проверять. Я бы проверил. Она видела меня. Ошибки быть не может. Она точно видела меня. И сразу Дэни стал не нужен. Она скучает по мне, любит до сих пор. Мари вернется. Сейчас я уверен, что она вернется, как бы ни ломалась, как бы не сопротивлялась, Мари вернется.
Все шло по плану. Менеджеры Штефана договорились о размещении стикеров на один вечер в магазине. Продавцы по моей просьбе кое-что переставили в кондитерском отделе, выложив вперед мой любимый мармелад. Мы с Шоллем прошлись по рядам, все проверили. Я дотронулся по глянцевой поверхности наклейки. Из-за этой песни я два дня не спал и не ел. Даже Густава заставил помогать. Правда, его познаний в родном языке Марии хватило только на то, чтобы перевести на немецкий какие-то непонятные слова с русского форума, которые не взял он-лайн переводчик. Но прежде я честно прослушал весь тот кошмар, который хранился у нее в папке с музыкой. Некоторые песни не вынес и удалил. Как можно слушать такую дрянь? Надо приучить ее к прекрасному. Накачала себе какого-то Шопена в обработке! Ну кто сейчас такую муть слушает? Потом попытался найти текст на немецком и английском, забив отдельные фразы в поисковик. Беда в том, что в тот момент я не слушал Мари. Мои мысли были несколько далеко от песен в ее исполнении. В своих мыслях я уже во всю ее любил, поэтому из того мяуканья запомнил только пару фраз, которые порадовали внутренним смыслом. Потом вспомнил, что Мари вернулась из России в тот день, и решил, что песня может быть местной. Дальше мы составили с Густавом письмо на ее родном языке и разместили сообщение на одном из русских фанатских сайтов, где Мари была зарегистрирована. У нее в компьютере есть папочка с линками на любимые ресурсы. Вообще надо ей комп почистить. Там столько компромата на нас… Не дай бог потеряет. Тот, кто найдет, станет мультимиллионером. Добрые русские девушки весьма оперативно кинули нам текст и ссылку на клип. Клип был странным, а вот песня мне понравилась. Потом мы перевели слова. Да, это точно она. Я выбрал строчки, фотографии. Штефан, кстати, прислал к нам в Гамбург своего фотографа. Парень приехал с четкими инструкциями, и мы полдня фотографировались, чтобы получить то, что нужно. Самое забавное — это то, как мы фотографировали Тома. Надо было, чтобы нас не узнали другие, но Мари точно поняла, что это мы. А тут дреды. Никуда их не денешь, не спрячешь. Забрызгали стекло водой и снимали голого Тома в холодной ванной, чтобы объектив не потел. Том дрожал, синел, но стойко изображал страсть. Все получилось шикарно. В понедельник Штефан отвезет Мари в консульство, по пути продемонстрировав ей наши шедевры. Она заценит. Мы будем рядом. Хочу посмотреть на ее реакцию. Сейчас тоже хочу все увидеть, но немного стремно. Мари узнает меня даже в костюме, светлом парике и с голубыми глазами. Не хочу ее травмировать таким внешним видом. У нас все готово к тому, чтобы мягко вернуть ее обратно. Дело за консульством. Это единственное место, где нам не удалось договориться. У нас осталась последняя неделя. В следующую пятницу они будут обязаны выдать ей разрешение на выезд, и до этого срока мы обязаны ее вернуть. Штефан сказал, что уговорит Мари задержаться на пару дней, но рисковать не хотелось. В среду мне ко врачу, а в четверг-пятницу я уже точно смогу с ней объясниться. Надеюсь, она будет в состоянии меня услышать.
