Я оцепенел, но каким-то образом мне удалось последовать за Джоном и Мелани.
— Мою дочь привезли самолетом из Оук-Спрингс. Вайелин Паркер.
Медсестра кивнула.
— Да, она в операционной. Лори сейчас отведет вас в приемную. Я сообщу доктору, что ее родители здесь.
— И ее муж, — добавила Мелани.
Я повернул голову и посмотрел на нее.
— Хорошо, я сообщу ему, что вы все здесь.
Джон взял меня за руку и потянул к лифтам.
— Вас сопроводят на четвертый этаже, на случай если вы хотите сообщить другим членам семьи.
— Спасибо, дорогая. — Мелани улыбнулась.
Мелани бросила на меня говорящий взгляд, который объяснил, почему она сказала медсестре, что я муж Вайелин — чтобы мне сообщали новости, если Джона или Мелани не будет рядом.
Мы прошли в приемную, и Стид подскочил нам навстречу.
— Что-нибудь известно? — Мелани бросилась к нему.
Он покачал головой.
— Я пришел минут за пять до вас. Медсестра сказала, что кто-нибудь выйдет и сообщит, что происходит.
— А что вообще случилось? — спросил я, наконец, обретя голос.
— Полицейский не уверен, свернула ли Вайелин, чтобы пропустить оленя, или кто-то подрезал ее, но она задела неровный край обочины, и ее машина оказалась за пределами дороги. Она несколько раз перевернулась и пролетела через ограждение.
Мелани закрыла рот рукой и начала плакать.
— Когда они приехали туда… — голос Джона прервался.
— Она дышала, она была в сознании? Почему ее перевезли по воздуху? — спросила Мелани.
Стид покачал головой.
— Я не знаю. Это все, что узнал Митчелл.
Мы сидели в креслах и ждали, пока кто-нибудь выйдет. Я прокручивал в голове все утро. Почему я не поехал с Вайелин? Если бы я был за рулем, возможно, этого бы не случилось.
Протерев лицо рукой, я опер локти на колени и уставился в пол.
Голос Стида раздался справа от меня.
— Это не твоя вина.
Я закрыл глаза и остановил слезы.
— Я должен был поехать с ней.
— Это был несчастный случай, и мы даже не знаем, что произошло.
Подняв голову, я посмотрел ему в глаза.
— Вайелин сказала, что у нее сегодня будет сюрприз, и ей не терпится рассказать мне о нем.
Стид положил руку мне на плечо и сжал.
— Она обязательно расскажет тебе.
— Боже, я надеюсь на это.
— Мистер и миссис Паркер?
Мелани и Джон встали.
Доктор посмотрел на Стида, потом на меня.
— Я доктор Фрэнк Андес.
Мелани положила свою руку на мою.
— Это муж Вайелин, Джонатан Тернер, и ее брат, Стид Паркер.
Когда мои глаза встретились с глазами доктора, я не мог не заметить в них печаль. Доктор протянул мне руку и пожал ее, затем пожал руку Стиду, потом Джону. Затем глубоко вздохнул и предложил нам присесть. Он тоже сел и посмотрел на каждого из нас.
— Я ассистирую доктору Райту в операционной. Он ведущий хирург и попросил меня сообщить вам последние новости. Ваша дочь, как вы знаете, попала в автомобильную аварию. Автомобиль перевернулся несколько раз и перелетел через ограждение.
Мелани пыталась сдержать свои эмоции, но с ее губ сорвался всхлип.
— Когда приехали спасатели, она была в сознании, хотя никто не знает, что стало причиной аварии. — Он смотрел прямо на меня. — Ее доставили по воздуху в нашу больницу, потому что у нее была серьезная травма. Кусок ограждения вонзился ей в нижнюю часть живота.
Я чувствовал, что меня вот-вот стошнит. Стид положил руку мне на спину, и я изо всех сил старался не дать своим худшим страхам воплотиться в жизнь.
— Мы смогли извлечь предмет, но он нанес серьезный ущерб.
Мелани всхлипывала.
— Мне очень жаль, мистер Тернер, но мы были вынуждены сделать вашей жене гистерэктомию с двусторонней сальпингоофорэктомией. Другого выхода не было. Даже если бы мы оставили ей матку, повреждения были настолько серьезными, что она никогда не смогла бы забеременеть, не говоря уже о вынашивании ребенка. Скорее всего, это привело бы к другим проблемам в дальнейшем. Один из ее яичников был настолько сильно поврежден, что его пришлось удалить. Другой был покрыт эндометриозом. Доктор Райт должна была принять решение: оставить один яичник или удалить его. После консультации с лучшим гинекологом в Сан-Антонио они оба согласились, что лучше сделать полную гистерэктомию.
— Яйцеклетки смогли бы вырабатываться, если бы вы оставили яичник? — спросила Мелани.
Он покачал головой.
— Скорее всего, эндометриоз нарушил бы фертильность полностью.
Весь мой мир замер. Слезы полились сплошным потоком, пока я впитывал его слова. Мне нужно несколько минут. Я опустил голову и сделал несколько глубоких вдохов. Стид сжал мое плечо. Боль в груди была не похожа ни на что, что я когда-либо испытывал в своей жизни. Я мгновенно почувствовал потерю детей, которых мы еще даже не успели родить. Когда я, наконец, смог говорить, я сосредоточился на докторе.
— Знает ли… знает ли она? Знает ли она
