соблазн переложить ответственность на кого-то другого.
– Я не совсем понимаю, зачем вы всё это мне говорите… – настороженно произношу я.
– Мне проще было поверить в то, что Костя – последняя мразь, чем признать, что это я виновата в нашем разрыве, – довольно резко отвечает Ника, раздраженно взмахнув рукой.
Я снова чувствую себя неловко. Уверенность в том, что Ника задумала грязную игру по отношению ко мне, начинает стремительно таять.
– Мне кажется, виноваты всегда оба, – смущенно произношу я, пожимая плечами.
– В нашем случае – виновата я.
– Почему вы так думаете?
– Если бы я вела себя иначе, Тая, ты бы никогда не появилась в жизни Майского. Костя пытался наладить отношения между нами, ему хотелось семейного уюта, детей… А я просто отмахнулась от его потребностей. Потому что была помешана на своей работе. Дети и карьера – понятия несовместимые. А я слишком много сил и времени вложила в это, чтобы сейчас взять и бросить.
Мне всё больше становится не по себе. Похоже, она раскаивается. Похоже, хочет попытаться исправить ситуацию. Похоже, всё ещё любит Костю… Неужели моя первая догадка была верна, и Ника собирается попросить меня дать им шанс?
Господи, пожалуйста, нет. Только не это!
– Зачем бросать, – холодно произношу я, собираясь скорее выяснить её намерения. – Наверняка можно что-то придумать, как-то совместить.
– Карьеру и маленького ребёнка? – хмыкает Ника. – Нельзя. Поверь мне, нельзя. Это невозможно. Что-то одно в любом случае пострадает. Жертвовать работой я пока не готова. А заставлять страдать ребёнка из-за своих амбиций – жестоко. К сожалению… или к счастью, в этом вопросе я как была, так и осталась категорична.
– И… какой же выход? – теряюсь я.
Ника снисходительно мне улыбается:
– Ну как же? Выход уже найден. И приведён в исполнение. Разве ты забыла?
– То есть… Вы не собираетесь пытаться всё исправить? Я имею в виду, вы не будете бороться за Костю? – не верю я своим ушам.
– Бороться? – удивляется она. – Девочка моя, подумай немного, если я не могу дать ему то, что он хочет, какой смысл бороться? Что из этого выйдет? Да и поздно уже бороться. Я его потеряла. Теперь он твой.
Сердце в груди пропускает удар.
Мой? Как это понимать? Почему она так говорит?
– Костя очень хочет детей, – продолжает свою речь Ника, не обращая внимания на моё замешательство. – Ты роди ему ребёнка, обязательно. Он будет счастлив. А лучше роди сразу двух. А когда они подрастут – уже занимайся карьерой и самореализацией. Это самый идеальный вариант для женщины, поверь мне на слово.
– Подождите, – отрицательно кручу я головой, совершенно не улавливая, что происходит. – Я не понимаю, как вы можете говорить мне всё это? Вы, по идее, должны меня ненавидеть!
Ника снова снисходительно улыбается и смотрит на меня, как на несмышлёного ребёнка.
– Милая моя, за что мне тебя ненавидеть? На твоём месте могла оказаться любая другая девушка. С моей стороны гораздо логичнее было бы ненавидеть Костю. Ведь это он ушёл от меня. Ты мне никто, а он был близким человеком. И именно он причинил мне боль. Но Майского я тоже не могу ненавидеть, потому что понимаю причины такого его поступка. Ему было плохо со мной, а с тобой, наверное, хорошо. На его месте я бы даже не извинялась.
Меня просто до глубины души поражают её рассуждения. Нет, в общем и целом всё, что она говорит, звучит убедительно, но… Но как же можно этими доводами заглушить чувства? Боль? Ревность? Обиду… Как?!
– А вы… любили его? – неуверенно спрашиваю я.
– Ох, детка, ну какая любовь? – усмехается Ника. – Ты ещё так юна и наивна.
Становится так неприятно. Будто она меня глупой назвала. Невольно вспоминаю слова Кости, который тоже отрицает существование подобного явления.
– И вы туда же. Что такого плохого в любви, не пойму? – недовольно бурчу я.
– Подрастешь, поймёшь, – поучительно произносит моя собеседница.
– Нет, вы объясните, – завожусь я. – Потому что мне кажется, что я люблю Костю. Мне физически плохо без него. Я дышать нормально не могу, если мы в ссоре, есть не могу, спать не могу! Что это, если не любовь?!
Ника негромко смеётся, и мне становится совсем обидно.
– Милая моя, это гормоны, – просмеявшись, отвечает она. – Потребность в дофамине, который ты получаешь с ним. Эндорфины. Адреналин, возможно. Вот и всё. Ты это поймёшь со временем. Хотя, может, и не поймёшь, если будешь счастлива с Костей. Обычно разбираться в таких вещах учит плохой опыт.
– Какой, например?
– Ну вот я в твоём возрасте влюбилась в своего первого мужа. Примерно так же. Есть не могла, спать не могла. Тоже думала – любовь! Вот он мой принц, мой герой! Ну и что, что ленивый? Бесперспективный? Да нет, это только кажется. Просто пока слишком молод. Выпить любит? Ну а кто не выпивает? Очень многие. Мы поженимся, и он перестанет. Главное, что это моя любовь! Мне все говорили: не вздумай с ним связываться, жалеть потом будешь, но я не слушала. Вышла замуж, родила и попала прямиком в ад. Без денег, с маленьким ребёнком и мужем алкоголиком. До сих пор с содроганием вспоминаю то время. А если бы я умнее тогда была, выбирала бы себе мужа по его личностным качествам – не пришлось бы мне проходить через ад в свои девятнадцать лет. И был бы у моего сына нормальный отец, а не чмо. Так что, любовь любовью, но думать надо головой, а не другими местами.
– Да, наверное, вы правы… – растерянно произношу я, немного шокированная её историей.
– Но тебе, в отличие от меня, повезло влюбиться в нормального мужика, так что наслаждайся. Я слышала, ты работаешь у него? Это вообще нонсенс. Косте действительно, похоже, башню от тебя снесло, раз он на это согласился.
– Почему вы так считаете?
– Потому что он всегда говорил, что работу и личное смешивать категорически нельзя. Принцип у него такой был. А принципы у него все, знаешь, железобетонные. Что-то не припомню никаких исключений. Ты вот первое.
Едва сдерживаю рвущуюся наружу идиотскую улыбку. Сердце с вновь вспыхнувшей надеждой так и забилось в груди. Только… Вчера я сказала Косте, что хочу уволиться. От воспоминания, как именно я это сделала, всё стремительно падает вниз.
Господи, какая же я дура…
Наверное, лицо моё тоже стекает вниз, потому что Ника вдруг наклоняет голову вправо и смотрит на меня вопросительно:
– Что такое?
– Я уволилась, – глухо признаюсь я.
– Почему?
– Не сложилось… с коллективом.
– Вот как?
– Да.
Ника склоняет голову в
