Ознакомительная версия.
Варвара была из тех, кто в Крещенье регулярно ходит за водой, а на Пасху красит яйца.
Она уткнулась носом в подушку. Перед глазами покачивались узкие желтые ступни... И зачем она тогда зашла к Сереге! Лучше бы никогда не видела этого... И он, такой-сякой, неужели не понимал, что великий грех совершает, добровольно уходя из жизни?..
Жариться ему теперь на сковородке...
Варвара подняла голову и принюхалась. Ей вдруг стало страшно.
– Юрка... Юрка, проснись! – толкнула она мужа.
Тот замычал.
– Юра, кажется, гарью пахнет...
Варвара вскочила, распахнула дверь, выбежала в коридор. Здесь запах был сильнее и гуще. Она обмерла.
– Юра! Анжелка! Да проснитесь все! – дрожащим голосом закричала она. Некоторое время никто не отзывался. А потом раздался топот босых ног.
– Мама! – жалобно позвала Анжела. – Мама, ты где?
Варвара попыталась включить свет – но выключатель в коридоре выдал фонтан веселых искр.
– Все во двор! – страшным голосом заорал Аникеев, видимо, окончательно придя в себя. – Во двор все, кому сказал!
Варвара осторожно приоткрыла дверь на кухню – и клубы едкого дыма ударили ей в лицо. Оранжевые, страшные сполохи... Она быстро захлопнула дверь.
– Вещи, мои вещи... – стонала Анжела. – Где мои новые джинсы, я их два дня как купила?..
«Деньги и документы!» – мелькнуло в голове Варвары. Некоторое время вся семья металась по квартире, выбрасывая в окна, выходящие в палисадник, все, что попадалось под руку. Варвара накинула поверх ночной рубашки песцовую шубу (не пропадать же добру!), в хозяйственную сумку кинула содержимое особого ящика в комоде, где хранилось все самое важное. И снова принялась стремительно метать стога одежды в окно.
– Все во двор! – снова заорал Аникеев. – Дуры, живьем же сгорите!..
Он чуть ли не силой вытолкал на улицу жену с дочерью, кашляющих от дыма. Только тогда Варвара сообразила, что неплохо бы вызвать пожарных. Сидя на траве рядом с дрожащей от ужаса Анжелой, она принялась нажимать кнопки сотового.
Аникеев, решительный и комический в своих белых кальсонах, забарабанил в окна Вершининой.
– Анна Леонардовна! Немедленно выходите!
В окне показалось перепуганное лицо старухи Вершининой и тут же скрылось. В глубине квартиры истошно заливалась лаем Киса.
– Варька, Роза дома? – обернулся муж.
– Откуда я знаю... Вчера вечером вроде не было ее... Алло, ноль один? Ноль один, мы горим! Адрес? Сейчас... Господи, Анжелка, какой у нас адрес?!.
Аникеев принялся ломать старухину дверь – та решительно не открывала ее. Вышиб дверь, скрылся в клубах дыма.
– Папа! – ахнула Анжела. – Мам, ты посмотри, что он делает... Папочка!
– Аникеев, вернись! Ты совсем спятил? – перепугалась и Варвара.
Через минуту Аникеев вытащил на крыльцо отчаянно сопротивляющуюся старуху.
– Нет! Пусти... – басом орала та. – У меня там золото! Золото там у меня! Я никуда не пойду, мне золото надо спасать!
Варвара схватила Вершинину за голую морщинистую руку.
– Анна Леонардовна, опомнитесь! Жизнь-то важнее...
Киса забилась под забор – и молчала.
Огонь теперь был и на крыше.
– Анна Леонардовна, вы не знаете – Роза у себя?
Та молчала, ворочая из стороны в сторону белками глаз, и тяжело дышала. Потом сипло простонала:
– Золото...
Аникеев принялся вышибать дверь Розы.
– Папочка, не надо! – рыдая, закричала Анжела, прижимая к груди плюшевого медведя. – Папочка, ты сгоришь! Мам, да скажи ты ему!..
Дверь упала внутрь, из квартиры повалили густые клубы дыма, в которых и скрылся Варварин благоверный.
– Псих... – прошептала она с тоской. – Что ж он творит, ненормальный, а?..
От дороги раздался пронзительный вой – это мчались пожарные машины. Аникеева все не было. Внутри дома что-то грохнуло, вверх поднялся столб искр. «Наверное, перекрытия рушатся...» – мелькнуло у Варвары в голове. Она прижала к себе рыдающую дочь.
– Золото... – ломая руки, застонала старуха Вершинина.
И в этот самый момент на крыльцо выскочил Аникеев, держа на руках Розу. Он кашлял, глаза его налились кровью от дыма...
Уже навстречу бежали пожарные, разматывая на ходу шланги.
– Юрка... – пробормотала Варвара. – Ты что же, сиротами нас с Анжелкой хотел оставить, а?..
Аникеев положил Розу на траву, возле забора.
– Ничего, жива! – возбужденно, радостно захохотал он, потом зашелся кашлем.
– Молодец, мужик! – Один из пожарных, пробегая мимо, хлопнул его по плечу. Огонь уже бушевал вовсю, весело гудело пламя, его заливали водой – но, похоже, безуспешно.
Приехала «Скорая» – Роза к тому времени очнулась, села. Аникеев надсадно кашлял – врачи надели на него маску и заставили дышать кислородом.
Варвара подошла к Розе.
– Как ты?
– Ничего... Я выйти не могла, представляешь? – Роза – бледная, с полосой копоти на щеке – смотрела удивленно и растерянно. – Проснулась – дымом пахнет. Толкаю дверь из комнаты – не открывается. А на окнах решетки... Хотела открыть, а ничего не получается... Дышала сквозь платок, а потом, когда совсем худо стало, Юрка твой...
– Там стул был! – крикнул Аникеев, убрав от лица маску. – Стул мешал...
– Золото! – опять глухо вскрикнула Вершинина.
– Анна Леонардовна, какое золото? – плаксивым голосом спросила Анжела.
– Наверное, золото у нее дома было спрятано, – рассеянно произнесла Варвара, продолжая глядеть на мужа.
Розе тоже дали подышать через маску – но она, похоже, чувствовала себя неплохо. Аникееву сделали укол.
– В больницу его надо... Дыма надышался!
Варвара на негнущихся ногах, в длиннейшей шубе, волочащейся по траве, подошла к мужу. Тот сидел, моргал красными глазами с опаленными ресницами, старательно дышал через маску, которую держал перед ним фельдшер.
– Юрка! – пробормотала она. – Юрка... – потом обернулась к фельдшеру. – Люди добрые! – вдруг закричала она. – Спасите моего мужа! Я вас умоляю – спасите его...
* * *
«Тантум роза» – лекарство, бесцветная прозрачная жидкость с типичным запахом роз. Фармакологическое действие: противовоспалительное, болеутоляющее, антисептическое. При местном применении проявляет антибактериальную, антиэкссудативную активность и выступает в качестве местного анестетика. Обладает гистопротекторной активностью. Стабилизирует клеточные мембраны...
(Из фармакологического справочника.)
* * *
Слегка кружилась голова, но в общем чувствовала она себя неплохо.
Сидела на траве возле забора и смотрела, как догорает дом.
Скоро пожар совсем потушили, от обугленных стен поднимался лишь голубоватый дымок.
Один из пожарных уже попытался заглянуть внутрь, но старуха Вершинина заголосила, коршуном встала между ним и закопченным дверным проемом:
Ознакомительная версия.
