Мы прошли по причалу и сняли обувь и носки, чтобы проверить воду.
– Холодная, – пожаловалась я.
– Это только кажется. Мы будем купаться совсем без одежды? – спросил Гейвин. – Я могу погасить фонарь, если тебе так будет спокойней.
– Нет. Лучше оставь.
– Прекрасно, – сказал он и начал раздеваться. Мое сердце глухо забилось. Мы уже спали в одной постели прошлой ночью, но тогда было совершенно темно. Теперь наши тела были освещены светом фонаря и звезд. Несмотря на нашу близость той ночью, я все равно стеснялась и была очень взволнована. Если мое сердце будет биться быстрее, я наверняка потеряю сознание, подумала я. Гейвин уже разделся и стоял спиной ко мне, а я только сняла юбку.
Он повернулся и посмотрел на меня.
– Я первым нырну, – сказал он и прыгнул в воду. – Здорово! – крикнул он мне. На поверхности воды был виден только темный силуэт его головы. – Давай, стеснительная!
– Не дразни меня, а то я развернусь и уйду, – предупредила я.
– На моих устах печать молчания, – быстро сказал он и заработал ногами, вспенивая воду и повернувшись на спину.
Я расстегнула блузку и сняла бюстгальтер. Когда я, наконец, совершенно разделась, по моей коже побежали мурашки. Я снова ступила в воду и поискала взглядом Гейвина, но его не было. Я не слышала плеска воды и не видела его головы на поверхности.
– Гейвин?
Над водой кружили светлячки, их лимонно-желтые отсветы вспыхивали то там, то здесь. На ветвях деревьев, склонившихся над озером, сонно чирикали птицы в своих гнездах. Нежный ветерок играл с моими волосами, сбросив несколько прядей на лоб и щеки. Над озером раздавались крики совы.
– Гейвин, где ты? – громким шепотом позвала я. – Гейвин, ты меня пугаешь. Вдруг он неожиданно появился из-под причала и схватил меня за щиколотки. Я закричала и упала в воду. От этого я еще больше завизжала. Он засмеялся и быстро обнял меня, удерживая мою голову на поверхности воды.
– С тобой все в порядке? – со смехом спросил он.
– Это было жестоко, Гейвин Лонгчэмп! – закричала я.
– Тебя так долго не было, что я чуть не уснул, – сказал он. – А кроме того, наконец ты здесь, правда, замечательно?
– Я с тобой не разговариваю, обиделась я.
– Хорошо, – заявил он, отплывая от меня. – Я ныряю и буду там, пока ты не изменишь своего решения.
И с этими словами он исчез под водой. Я подождала. Казалось, прошло несколько минут.
– Гейвин?
Вода была такой спокойной, что не было слышно даже плеска ее о причал.
– Гейвин?
– Значит ли это, что ты снова разговариваешь со мной? – спросил он, появляясь сзади меняя.
– Гейвин, ты – невыносим. Я так испугалась.
– Если ты отказываешься говорить со мной на вечные времена, Кристи, я останусь под водой, – он наклонился и прижал свои губы к моим.
Под водой я почувствовала, как его руки обхватили меня и медленно, все ближе и ближе начали притягивать, пока наши тела не сомкнулись. Я почувствовала его возбуждение и отпрянула, напуганная и удивленная тем, что это случилось так быстро.
– Эй! – крикнул он, смеясь.
– Мы пришли сюда плавать, – объяснила я и отплыла.
Гейвин снова засмеялся и последовал за мной. Несмотря на то, что он мог догнать меня в любой момент, Гейвин держался на расстоянии, плывя позади меня или рядом. Я повернула назад к причалу и доплыла до того места, где могла встать на ноги. Он догнал меня и взял за руку.
– Здорово, правда? Лютер был прав, – сказал он. – Это так освежает.
– Да, но вода настолько холодная, что разбудила тебя всего.
– Всего? – переспросил он и дотронулся до моей груди.
Гейвин притянул меня к себе, и мы снова поцеловались, но на этот раз, когда я почувствовала его возбуждение, я не отпрянула. Мы целовались и целовались. Обнаженная, под звездным небом, каждая частичка моего тела была более чувствительной, чем всегда. Все мои ощущения обострились. Наши поцелуи были еще более волнующими, моя грудь трепетала, а колени ослабли. Неожиданно Гейвин взял меня на руки. Я уткнулась лицом в его прохладную влажную грудь и позволила ему вынести меня из воды.
– О, Кристи, – прошептал он, нежно опустив меня на полотенца, лежавшие на причале, – я не могу сдерживать себя.
– Мы не можем сейчас сделать это снова, Гейвин. Мы должны быть осторожны. Я могу забеременеть.
– Знаю, – сказал он, но не отстранился от меня. Он продолжал целовать мое лицо, шею, плечи.
Когда он целовал мою грудь, я застонала и закрыла глаза.
Мы потеряли контроль над собой, думала я, но даже сознание этого не заставило меня оттолкнуть Гейвина. Я надеялась, что он знает, когда остановиться. Ну еще чуть-чуть, думала я.
– Я люблю тебя, Кристи, – шептал он. – Я люблю каждую частицу тебя, каждую ямочку… – Он целовал мои щеки. – Каждую прядь твоих волос… – Он прижал свои губы к моим волосам, затем взял мои руки и поднес их к губам. – … кончики твоих пальцев. Твою грудь… твой живот…
– Гейвин! – закричала я. – Если мы не остановимся сейчас, то мы не сможем это сделать потом!
Я схватила его за плечи и удержала его. Он прижался щекой к моему животу.
– Я слышу, как бьется твое сердце, – говорил он. – Твоя кожа такая прохладная.
Он подтянулся к моему лицу и снова поцеловал меня в губы, а потом мы лежали рядом на досках причала, тяжело дыша. Я положила голову Гейвину на плечо, и мы лежали, глядя на звезды.
– Тебе не холодно? – спросил он.
– Нет.
– Когда вот так смотришь на ночное небо, чувствуешь движение земли. Правда?
– Да.
– Если постараешься, то можно представить, что ты улетаешь в небо, к звездам.
– Гейвин, – прошептала я, поворачиваясь к нему. – Я хочу, чтобы ты… то есть я люблю тебя, правда, люблю, но я все время думаю о Лютере и Шарлотте, о том, что произошло, и о том, что может произойти с нами.
– Знаю. Все в порядке, – сказал он. – В конце концов я – тот, кому полагается быть реалистом, правильно? Я – тот благоразумный человек, который знает, что мы не можем вечно жить в мечтах. Только, когда я с тобой, Кристи. Я хочу отбросить всю эту логику и реальность прочь и жить в грезах, и не заботиться ни о чем.
– Уж лучше заботься, Гейвин Лонгчэмп. Я теперь полагаюсь на твое благоразумие.
Он засмеялся.
– Хорошо. Я буду тем, кем ты захочешь. – Он сел. – Нам пора одеваться и возвращаться назад.
Молча мы вытерлись и оделись. Потом Гейвин взял меня за руку, и мы пошли по дорожке к дому. На вершине холма мы повернулись и посмотрели на озеро. Оно показалось ненастоящим, больше походило на зеркало, чем на воду. На какое-то мгновение деревья, звезды, каждое лениво проплывающее облако застывали в отражении на поверхности воды. Так озеро удерживало их в своих воспоминаниях, думала я. А теперь у него было воспоминание и о нас: о двух молодых людях, пытающихся понять мир, который может быть так прекрасен и так жесток. Это озеро будет всегда слышать наш смех и вспоминать теплое желание в всплесках воды. А может, оно слышало биение наших сердец.
