Некоторое время Сара сидела совершенно неподвижно. Затем она бросилась с веранды в номер. Она напевала ту самую песню, которую услышала сегодня, но ее грезы не собирались увядать. Во всяком случае в самое ближайшее время. Она вынула свое новое золотисто-голубое платье, надела его и повернулась у зеркала посмотреть, как выглядит «спинка ангела». Ей понравилось, как покрой подчеркивал ее круглые высокие грудки. Она приподняла волосы и позволила им рассыпаться по спине. Нужен цветок, вон тот золотой, из большого букета. И еще серо-голубые тени под глаза! И немножко подкрасить губы! Румян не потребовалось. Щеки Сары и так пылали от ярости.
Она разорвала целлофановую упаковку, в которой был флакончик духов от авиакомпании и неистово побрызгалась ими. Теперь она была готова к приключениям.
Сара миновала бассейн, вошла в вестибюль, где порхали яркие птицы и бил фонтан, вошла в бар и села за маленький столик.
Теперь она вдруг занервничала. Впервые в жизни она отважилась на нечто подобное. Как себя вести? Сделать вид, что она кого-то ждет. Время от времени поглядывать на часики, хмуриться и пытаться разглядеть кого-то за густой зеленью? Или напротив, притвориться жуткой нахалкой и спокойно смотреть на мужчину, который облокотился на круглую стойку бара с бокалом в руке и поглядывал на нее?
Нет, у него был какой-то остекленевший взгляд. Она окинула взглядом несколько других лиц. Блондин, которого она видела утром, был в дальнем конце бара. Он беседовал с какими-то мужчинами. На какое-то мгновение их взгляды встретились, затем Сара опустила глаза и уставилась на стол, на котором стояла только пепельница.
Она пожалела, что не курит. Это позволило бы создать видимость деятельности. Можно было не торопясь зажигать спичку или подносить зажигалку к сигарете, раскуривать ее, затягиваться, смахивать с губы табачную крошку, а потом, выпустив струйку дыма, задумчиво наблюдать за ней. Можно было бы постучать сигаретой о пепельницу, рассеянно глядя на рдеющий кончик, помахать сигаретой. Курение помогало обрести необходимую самодостаточность, даже если, как утверждал главный хирург, оно сокращало вашу жизнь.
Тут Сара увидела, что загорелый блондин направляется в ее сторону. Она растерялась. Никто даже не подумал подойти к ней и принять заказ. Она стала энергично заводить свои часики, рискуя повредить пружину.
— Привет! Мы, кажется, встречались на вечеринке у Розы как там бишь ее… Можно я присяду?
— Привет. Милости прошу. — Пока все шло просто. Вот и дальше бы так!
— У меня жуткая память на имена. Я Джо Эган. А вы?
Сара назвалась. Их взгляды встретились. Губы растянулись в улыбке.
Сара поставила локти на стол, опустила подбородок на ладони. Она почувствовала себя, может, не сногсшибательной, но вполне миленькой, и сказала в самой непринужденной манере:
— А как Роза? Там было так много народу. На яхте трудно запомнить, как кого зовут. А что поделывает Роза?
— Вышла замуж.
— За Блека?
— Вы имеете в виду нейрохирурга? Нет, его мать — жуткая снобка. Я слышал, Роза вышла за кого-то постарше. Говорят, он член Верховного суда.
Сара не репетировала эти реплики, но фразы получались у нее сами собой, и она смотрела в его поблескивающие глаза чистым и трезвым взглядом.
— Но Роза сама давно не девушка. Ей ведь девяносто три. Когда последний раз ей сделали подтяжку, она не могла закрыть глаза.
Он громко расхохотался.
— Вы победили. Я рад, что вы меня подцепили.
— Подцепила?
— Спокойно! Вы подали сигнал, который я сразу же уловил. Короче, закажем что-нибудь здесь или отправимся куда-нибудь еще?
Они вышли на улицу и вскоре подошли к сооружению, походившему на гигантскую травяную хижину. Вокруг площадки, где исполнялся танец с мечами, стояли столики. Сара заказала какой-то экзотический напиток, который подали в половинке ананаса с плавающими ломтиками фруктов. Ее спутник ограничился бурбоном со льдом.
Теперь на сцене танцевали хулу. То, как девицы вращали пупками, было само по себе умопомрачительным. «Смотрите на их руки!» — призывал публику конферансье. Мужская часть зрительской аудитории притопывала ногами и завыла по-собачьи, когда одна из девиц сорвала с себя травяную юбочку и под нарастающий барабанный бой откинулась назад в экстазе.
— Ну что, насытилась? — спросил Джо. — Тогда допивай эту подозрительную жидкость. Нет, нет, лапочка, не надо оставлять орхидею, так поступают все туристы — и я отвезу тебя в другое местечко. Называется «Орлиное гнездо». Туда любят заходить те, кто хорошо знает город. Там ты уж не встретишь эту туристскую ораву. Никаких дешевых шоу, никакой туземной музыки.
Они стояли на улице и ждали такси. В глазах своего спутника Сара прочитала нечто большее, чем приятельское участие. Они коротко обменялись сведениями о себе. Джо Эган был бизнесмен из Калифорнии, приезжал сюда несколько раз в год по делам. Она рассказала ему про то, как выиграла эту поездку.
— Значит, все-таки кто-то что-то иногда выигрывает? И они позволяют хорошеньким победительницам в одиночестве слоняться по этому городу?
Сара рассказала Джо Эгану и про Риту Гомес. Он сказал: «К черту Риту!» Она согласилась.
Ресторан «Кавалер» был почти в самом центре города. Швейцар открыл им дверь. Они двинулись по проходу, увешанному картинами, словно в картинной галерее. «Гнездо» находилось на втором этаже. Несмотря на обилие посетителей, в нем ощущалась какая-то интимность. Они сидели в уютных кожаных креслах с высокими спинками. Певичка мурлыкала в микрофон какую-то душещипательную песенку. Вслушиваться в слова было совершенно не обязательно.
Сара прихлебывала какой-то фирменный коктейль, в котором, в отличие от предыдущего, ничего не плавало. Джо быстро прикончил один бурбон и заказал другой. Они закусывали вкусными штучками, которые, по словам Джо, назывались пупус. Они болтали, тихо смеялись. Он ловко подпускал комплименты, постепенно расхрабряясь. Было ясно, какую стратегическую цель он видел перед собой.
— Слушай, Джо, — сказала Сара. — Погоди. Где-то по дороге ты, по-моему, немножко сбился с пути.
— Сильно сомневаюсь. Как только я увидел тебя в этом самом баре…
— Это была ошибка.
Он пожал плечами.
— Бар, церковь, какая разница? Старого профессионала не проведешь. Я только взглянул на тебя и сразу понял…
— Что?
— Что ты мой излюбленный тип. Я просто обожаю таких большеглазых скромниц, которые сидят, стиснув коленки и натянув на них юбку, как велела мамочка. Но на самом-то деле они просто созданы для любви. Ну что, разве я сильно ошибаюсь?
