вкусно. — Сквозь еду во рту произнесла я.
— Спасибо, взаимно. — Ника постаралась, чтобы голос не звучал не грустно и хмуро, но у нее плохо получилось.
Мы сидели в тишине. Я чувствовала себя неуютно, будто это я сидела у нее в гостях.
Вскоре мы, погруженные в свои мысли, отложили пустые тарелки и откинулись назад. Ника сидела на диване, а я откинулась на подушки кресла.
И решила начать разговор первой.
— Ника… прости пожалуйста, что мы так отдалились.
— Ты не должна извиняться, — тихо произнесла она и стала перебирать пальцы, — я сама тебе мало что рассказывала в последнее время. И тоже жалею об этом…
— Но ведь я могла рассказать тебе все с самого начала. Могла еще в сентябре все рассказать и сказать о том, что мы переспали по пьяни с Андреем, пока родители находились в соседней комнате.
Ника вытаращила на меня глаза.
— Чего?! Так вот, что ты мне не рассказывала?! — Ника подпрыгнула на диване и пододвинулась ко мне поближе. Она была тем самым типом людей, которые сразу забывала обо всем, когда разговор принимал очень интересный оборот.
Я стыдливо прикусила язык и невольно улыбнулась.
— Ну… да, собственно, это и было. Впоследствии мы прошли многое, появился Альберт…
— Что?!
Я испуганно подняла глаза и увидела, как во взгляде Ники появилась ненависть. Неконтролируемая ярость.
— Какой Альберт появился, дорогая? — Ее голос был спокойным, даже чуть заискивающим. Тем самым, когда девушка с улыбкой на лице берет самый острый нож и превращается в монстра, готового вырезать кому-то глотку. И в данном случае, это был Альберт.
Альберта Ника ненавидела всей душой. Она постоянно над ним гадко шутила, считала, что он мне не ровня и вообще, он извращенец и абьюзер. Но на тот момент я ее не слушала. Совершенно.
А после расставания она стала ненавидеть его еще больше. И если бы она его увидела хоть раз рядом со мной, то она бы просто его придушила на месте. Потом отсидела бы срок и снова жила со спокойной душой.
Вот такая была Ника.
— Все хорошо, Ника. Я тебе не сказала, но он приходил на Хэллоуин, на ту вечеринку. — Брови Ники взлетели вверх, хотя я думала, что выше некуда. — Но ушел оттуда он с рассеченной губой и согнувшись пополам. И сделал это не Андрей.
Ника молчала. Лишь внимательно смотрела на меня, будто сканируя меня с ног до головы. Потом вдруг удовлетворенно хмыкнула и откинулась на подушки.
— Моя школа.
На этих словах и я не смогла сдержать усмешку.
Потом я рассказала ей все, что связано с Барби, что связано с Альбертом. Как мы били посуду у меня в квартире с Андреем.
Как мы обо всем поговорили. И поняли, что мы слишком дороги друг другу. Мои эмоции сменялись каждую секунду. Сначала я угрюмо говорила, потом злилась, потом чуть ли не плакала, но все равно в конце у меня появилось то душевное тепло и нежность в голосе, которое я раньше никогда не ощущала. Я никогда не говорила имя "Андрей" с теплотой в голосе, и бурей эмоций в душе.
Дорогая моя, — Ника потянулась ко мне и крепко обняла. — Я и не представляла, сколько всего тебе пришлось преодолеть.
Я провалилась в ее объятия и молчала.
Мне нечего было больше сказать. Теперь я была полностью опустошена, потому что историю мне уже пришлось повторить маме, пришлось отчасти повторить Андрею, когда дело зашло об Альберте.
Внутри меня была пустота, но это была приятная пустота.
Я наконец-то выговорилась всем. Наконец-то наступил покой.
Осталось все решить только с Альбертом.
— А знаешь, что я от тебя скрывала? — воскликнула вдруг Ника, чуть отстранилась, чтобы посмотреть на меня и улыбнулась своей голливудской улыбкой.
— И что же? — я не смогла не ответить ей тем же и приподняла уголки губ. — То, что вы с Кешей встречаетесь?
— А как ты это поняла… — Ника сразу приуныла.
— Я знала это еще с того момента, когда вы пришли ко мне и я задала тебе вопрос про него. И до этого я пару раз видела вас, сидящих в ресторане или кофейне. А потом вы так обнимались в университете, будто влюбленная пара.
— То же самое, как ты всегда говорила, что вы с Андреем не больше, чем друзья. — Она усмехнулась и полезла ко мне с объятиями. Мне лишь оставалось отпустить смешок и окунуться в тепло рук подруги.
И я поняла, что мне этого не хватало. Очень долгое время мне не хватало объятий. Обычных, теплых и искренних.
И я была рада ей.
— Мне нужно тебе кое-что показать. Не уверена, что тебе понравится, и возможно, ты сочтешь меня сумасшедшей, но мне хочется с тобой поделиться.
Андрей удивленно посмотрел на Еву, в чьих глазах мешалось сомнение и уверенность. Каждый раз он удивлялся, как она могла соваться уверенной, сильной, независимой девушкой, но вместе с тем такой милой, такой хрупкой и такой родной.
— Как скажешь, ведь ничего не изменит моего отношения к тебе. — Легкая, но искренняя улыбка тронула ее губы, она притронулась к его плечу.
— Эй, мы не в драме, чтобы ты так говорил. — Она прикоснулась своими миниатюрными пальчиками к его щеке и снова взяла за руки.
И было так тепло на душе у обоих.
Ева
Кофе в турке закипело, и я сняла его с конфорки. Рядом стояли две металлические походные кружки. Я не была уверена, что Андрею было бы это удобно и комфортно — пить из таких кружек — но другого предложить, увы, не могла.
Я чувствовала себя немного смущенно и нервно, потому что ощущать присутствие в этом доме, помимо себя, было очень непривычно. Я не привыкла, что кто-то, помимо меня, ходит по дому, не под моими ногами скрипят доски под линолеумом.
— Молоко добавить? — Я обернулась и через плечо посмотрела на сидящего на немного шатком стуле Андрея. Он выглядел растерянным и глубоко погруженным в свои мысли.
— Да, можно. — Пробормотал он тихо.
— Тогда вытащи, пожалуйста, из холодильника пастеризованное. — Я нервно дернула плечами в извиняющем жесте и скривила губы, — ничего не успела купить, а пастеризованное хранится долго.
Он что-то пробубнил, встал со стула и направился к небольшому холодильнику. Раньше там был большой двухкамерный, но вскоре после смерти дедушки его перевезли в город, к бабушке в квартиру. После подработки я купила самый простой однокамерный холодильник начала двухтысячных и привезла его сюда. Сейчас там будто лежал настоящий набор холостяка: копченая
