руках, прекрасно зная, что он меня удержит. — Конечно, верю. Не только в следующем. Всегда.
— Всегда, — подтвердил парень.
31 декабря
Откинувшись на грудь Саши, который сидит на соседнем стуле, смотрю в экран телевизора, толком не слыша, о чём там говорят. Все мои ощущения сейчас сосредотачиваются на прикосновениях горячих пальцев любимого к моей ноге. Саша выводит длинными пальцами круги на моём колене. Вздрагивая, когда пальцы цепляют особо чувствительную точку.
— Щекотно? — спрашивает шёпотом на ухо.
— Нет. Просто… приятно, — чуть поворачиваю голову, чтобы поймать обожаемый взгляд карих глаз. Мой родной. Такой красивый в этой рубашке. Взрослый. И самый любимый. — Я так сильно тебя люблю, Саш, — спешу об этом сообщить ему. — До безумия сильно.
— И я тебя, Колючка моя.
Слышу, как начинают бить куранты. Бабушка что-то громко говорит, но я её не слышу. Я утонула в глазах своего парня. В любви и нежности, которую он так щедро дарит только мне.
— Я сейчас, — улыбается парень, отодвигая стул и поднимаясь. Я неосознанно тянусь следом, наблюдая за тем, как парень уходит в коридор.
Возвращается с белым плюшевым мишкой в руках. Молча протягивает мне. С осторожностью принимаю подарок и замечаю на шее у мишки цепочку. А не цепочке милый кулон в виде ёжика.
— Сашенька, — шепчу, чувствуя, что глаза становятся влажными. — Он такой красивый. Спасибо огромное! А у меня для тебя тоже есть подарок, — дрожащими руками достаю из кармашка платья бархатный мешочек. Протягиваю его парню. — Я знаю, что некоторые считают, что дарить часы любимым нельзя. Но я не верю в эту примету. Я верю, что, наоборот, часы будут отсчитывать каждый счастливый час, который мы проведём вместе. Начиная с этой секунды.
Саша надевает часы на руку, проводит пальцем по стеклу и вовлекает меня в нежный поцелуй.
— До конца жизни, Колючка?
— До последнего вдоха.
Глава 41
Лёва
Июнь
Мне кажется, что сегодня все мои мозги стекли в штаны. В момент, когда я увидел Куклу в этом платье, я не могу перестать желать оказаться в ней. Чёрт. Моя Кукла невероятно привлекательна сегодня. От неё всегда мозги набекрень, всегда от чувств на части рвёт, но сегодня я чётко осознал, что хочу малышку. Чертовски сильно. Так, что скулы сводит. Улыбаюсь, как последний идиот, весь вечер, а сам глаз с Маши свести не могу. Моя крошка это замечает. Смущается. Взгляд отводит и обратно возвращает. Смотрит в ответ не менее жадно. Нижнюю губку прикусывает осторожно, чтобы помаду не стереть. А мне эту помаду сожрать хочется. Стереть, потому что кажется, что каждый парень в этом зале смотрит на губы моей девочки. Моей Куклы.
В итоге выдержка летит к чертям. Едва мы встречаем рассвет, я хватаю Машу за руку и тяну за собой.
— Лёвушка, я не попрощалась с ребятами, — говорит робко мне в спину.
— Куколка моя, — разворачиваюсь резко, беру ладошку Маши и кладу на свой напряжённый пах. Кукла вспыхивает и распахивает в удивлении глаза. — Я сейчас сдохну просто от желания, малышка. Как увидел тебя в этом платье, ни о чём больше думать не могу.
Губами прижимаюсь к виску девчонки. И, кажется, схожу с ума, потому что мне мерещится, что ладошка моей девочки несмело проходится по ширинке.
Подхватываю Машу на руки и почти бегом иду к такси. А малышка не облегчает мою задачу, потому что поцелуями начинает исследовать мою шею.
— Машунь, я же не железный, — рычу я, сжимая аппетитную попку руками.
— А мне казалось наоборот, — хихикает Кукла. — Если бы знала, что платье так подействует, давно бы его надела.
— Ты кто такая и куда ты дела мою скромницу Машу? — хрипло смеюсь я, обхватив лицо Маши руками.
Кукла не отвечает. Первая целует меня, пальчиками ныряя под рубашку и проводя ладошкой по моему прессу.
— Маша-а-а, — рычу, — с ума меня сводишь.
Девушка усмехается и носом начинает водить по моей щеке. Когда мы подъезжаем к дому, я выковыриваю девчонку из машины и тащу её в пещеру. Уже на пороге начинаю дёргать молнию платья, желая поскорее освободить молочную кожу, чтобы прижаться к ней губами. Маша тихо смеётся, пытаясь справиться с пуговицами на моей рубашке. До комнаты девчонки мы добираемся в рекордные сроки. Знаю, что в доме мы одни, но всё равно закрываю дверь на ключ. Ставлю Машу на ковёр и окидываю девчонку голодным взглядом, когда она позволяет платью соскользнуть к её ногам. Красивая. Нежная. Моя. Девчонка остаётся в одних трусиках. Поднимает руки, чтобы прикрыть грудь, но я ей не позволяю.
— Какая же ты у меня красивая, — с благоговением шепчу я. — Я дурею от тебя, Маш. С ума схожу. Голову теряю.
— Это взаимно, родной. Всё взаимно, — Маша шагает вперёд и помогает мне избавиться от рубашки. — Я помню, как ты мне платье зашивал. Я тогда не знала, куда деть взгляд. Такой красивый, — проводит маленькой ладошкой по прессу. — Ты свёл меня с ума. Каждую ночь приходил ко мне во снах.
— Правда? — сипло спрашиваю я, не веря своим ушам.
— Чистая правда, — приподнимается на носочки и целует меня в губы.
На этом мой здравый ум куда-то уплывает. Всё, что имеет сейчас значение — покрыть поцелуями всё тело девчонки. От пальчиков на ногах до аккуратных ушек. Я упиваюсь её стонами и тихими вскриками. Пальцами сминаю нежную кожу. И останавливаюсь только тогда, когда замечаю в глазах слёзы. Малышка нахмурилась и прикусила нижнюю губу, стараясь не расплакаться от боли.
— Чёрт, Маш, я сейчас…
— Не смей, — говорит строго. — Сейчас всё пройдёт, — улыбается нежно и успокаивающе, будто это она мне боль причинила. Чёрт. Разве можно любить её сильнее.
Я снова забываюсь.
