Во второй половине дня снова зазвонил телефон, но Алекс не стала утруждать себя. Она чувствовала себя слишком больной, усталой и потерянной. Все, чего ей хотелось, — это умереть, а не разговаривать с кем-то, кто пытался ей дозвониться.
Аннабел сейчас в ней не нуждалась — она была с Сэмом. Она никому не была нужна. Она была ничто. Никто. Даже не женщина.
Однако звонки не прекращались, и Алекс, лежа в слезах на постели, молча желала, чтобы телефон замолчал, но тщетно. В конце концов она сняла трубку, но ничего не сказала.
— Алло? — раздалось на том конце провода. Голос был знакомым, но мысли Алекс настолько спутались, что она его не узнала.
— Алло, Алекс? — повторил звонивший.
— Да, — ответила она нетвердым голосом. — Кто это?
— Это Брок Стивенс. — Он тоже ее не сразу узнал и спрашивал себя, неужели ей так плохо, или же она вынуждена была пройти дополнительный курс лечения.
— Привет, Брок, — откликнулась Алекс совершенно безжизненным голосом после некоторой паузы, от чего тот забеспокоился еще сильнее. — Где ты?
Она говорила так, как будто ей совершенно все равно, где он, просто для поддержания беседы.
— Я звоню из Коннектикута, от своих друзей. Я хотел бы снова пригласить тебя в Вермонт. Я еду туда завтра.
Алекс улыбнулась. Какой милый мальчик. И какой глупый. Она умирает. Зачем ему умирающая подруга? Помогать ей — пустая трата времени.
— Я не могу. У меня много работы.
— На этой неделе никто на работу не выйдет, и потом, мы же все закончили.
— Хорошо, — слабо улыбнулась она, чувствуя очередную волну тошноты. Голод только ослабил ее, и она это прекрасно знала. — Я тебе вру. Но я все равно не могу никуда поехать.
— А где твоя дочь? — спросил Брок, не желая отпускать ее без борьбы. Ему очень хотелось, чтобы она с ним поехала. Он считал, что это только пойдет ей на пользу, да и Лиз согласилась с ним, когда он с ней посоветовался.
Алекс нужно было развеяться, и свежий воздух в умеренных количествах не помешал бы.
— Аннабел во Флориде, — ответила она. — Вместе с Сэмом и, возможно, его подружкой.
Алекс произносила слова с расстановкой — от голода и жажды у нее немного кружилась голова.
— Он что, сам тебе об этом сказал? — с некоторым раздражением спросил Брок. Он начинал считать Сэма последней сволочью, не заслуживавшим такой женщины, как Алекс, но чувствовал, что даже его положение друга не позволяет ему сказать об этом в открытую.
— Я видела их вместе накануне Рождества. Она очень молодая и очень красивая. И я уверена, что у нее всего по паре.
Сэм так любит совершенство.
Она говорила, как пьяная, и Брок забеспокоился еще сильнее.
— Алекс, как ты себя чувствуешь? — спросил он, глядя на часы и прикидывая, сколько времени ему потребуется на то, чтобы добраться до нее. Может, позвонить Лиз, чтобы она приехала к ней? Брок раздумывал. Ему не нравились ее голос и то, что она совершенно одна. Он боялся, что в таком состоянии она может немного тронуться.
— Ничего, — спокойно солгала она, лежа с закрытыми глазами, чтобы ее не стошнило. — Сегодня выпали последние волосы. Теперь я выгляжу намного аккуратнее.
— Ляг и отдохни. Я перезвоню в течение часа. Слышишь?
— Слышу, — сонно ответила она, положила трубку и забыла о Броке. Ей хотелось забыть обо всем. Ничего не есть в течение шести дней отсутствия Аннабел — и по возвращении они найдут ее труп. Все очень просто. Гораздо проще, чем умереть от химиотерапии. С этими мыслями Алекс провалилась в сон, но через некоторое время ее разбудил какой-то звук — будильник или звонок. Сначала она попыталась не обращать на него внимания, но потом поняла, что звонят в дверь. Кто бы это мог быть, подумала она, не вставая с постели. Она решила не вставать, но звонящий был весьма настойчив. Когда от звонков он перешел к методичному стуку в дверь, Алекс накинула халат, подошла к двери и заглянула в глазок. Это был Брок Стивенс. Алекс настолько удивилась, что открыла дверь. Некоторое время они стояли друг напротив друга молча — она в бежевом кашемировом халате, он — в грубом свитере и парке, вельветовых штанах и тяжелых ботинках. От Брока пахло свежим зимним воздухом, но взгляд у него был очень обеспокоенный.
— Господи, как же ты меня напугала, — наконец вымолвил он.
— Чем? — Алекс была заторможенная, и ее шатало, но Брок слишком хорошо ее знал, чтобы подумать, что она действительно напилась. Скорее всего ей просто было очень плохо и она ничего не ела. Она отступила, чтобы дать ему дорогу, и прошла с ним в гостиную. Взглянув в попавшееся ей на пути зеркало, Алекс поняла, что не надела парика.
— Черт побери, — произнесла она, глядя на него, как нашкодивший ребенок.
— Ты выглядишь, как Шинейд О'Коннэр, только лучше.
— Я не умею петь.
— И я не умею, — сказал он, глядя на нее и думая, что она скорее похожа на Одри Хепберн. Даже без волос Алекс не перестала быть красивой. Как будто этот недостаток сделал ее внешность еще более простой и неприукрашенной. Казалось, что ее красота перестала быть земной, что эта женщина прилетела из какого-то другого мира. Ее окружало сияние, которое Брок чувствовал всегда.
— Что случилось? — спросил он. Было ясно, что что-то произошло — как будто она пыталась пустить все на самотек и умереть. По крайней мере во время их телефонного разговора Брок почувствовал именно это.
— Даже не знаю. Сегодня утром я увидела себя в зеркале и ужаснулась… Потом Аннабел уехала, и мне опять стало плохо… Знаешь, мне кажется, нет смысла с этим бороться. Сэм, эта его любовница… Кошмар. Это больше, чем я могу вынести, — честно сказала она.
Брок разозлился и, к удивлению Алекс, почти закричал на нее:
— Итак, ты решила все бросить. Да?!
— У меня есть право на собственный выбор, — печально ответила Алекс.
— Да что ты говоришь? У тебя дочь, и даже если бы ее не было, у тебя оставались бы обязательства перед самой собою, не говоря уже о людях, которые тебя любят. Ты должна бороться, Алекс. Я знаю, что это нелегко. Но позволить себе лежать и умирать только потому, что «это такой кошмар», нельзя.
— А почему бы и нет? — равнодушно спросила Алекс.
— Потому что я это говорю. Ты сегодня что-нибудь ела? — разъяренно спросил он, и Алекс, как он и ожидал, покачала головой. — Тогда пойди оденься. Я приготовлю тебе что-нибудь.
— Я не голодна.
— А мне наплевать. Я не намерен слушать ту чушь, которую ты несешь, — сказал Брок, хватая ее за плечи и слегка встряхивая. — Мне плевать на то, что кто-то причинил тебе боль, и на то, что ты думаешь о своей жизни. Да будь ты худая, как скелет, и лысая, как орел, с одной грудью или двумя, ты все равно должна бороться за свою жизнь, Алекс Паркер. Для себя самой, и ни для кого другого. Ты — огромная ценность. И все мы в тебе очень нуждаемся. И когда ты смотришь в зеркало и тебе не нравится то, что ты видишь, не забывай о том, что эта женщина — ты. Все эти изменения не имеют никакого значения. Ты осталась такой же, какой была до всех этих событий. Может быть, даже стала лучше. Всегда помни об этом.
