Приглядевшись повнимательнее, Максим обнаружил, что он не один. Со всех сторон его окружали странные фигуры — полупрозрачные серые тени, закутанные в длинные накидки с капюшонами, скрывающими лица. Вот так, наверное, выглядят привидения… И теперь понятно, почему люди во все времена так их боялись!
Где-то высоко ударил колокол. Тени отступили и стали широким полукругом позади него. Максим оказался один перед кафедрой. Только что она была пуста — и вдруг такая же серая фигура в длинном балахоне как будто материализовалась из воздуха. Призрак устроился поудобнее, гулко откашлялся, как будто даже у него от пыли першило в горле, и заговорил:
— Нет более святого чувства, чем любовь!
Максим почти не удивился, когда узнал голос Короля Террора. Призраки согласно закивали, и Максим с ужасом увидел, как глаза под капюшонами вспыхнули недобрыми зеленовато-желтыми огоньками.
— Заветные желания должны иногда сбываться, и потому мы собрались сегодня здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину.
Он сделал легкое, неуловимое движение рукой, будто обрисовывая в воздухе контуры женской фигуры, — и Максим увидел, что рядом с ним стоит еще одна тень, закутанная полупрозрачной серой тканью. Он пригляделся повнимательнее. Действительно, это Верочка! Он узнавал знакомые черты, но от нее веяло таким холодом, что Максим невольно отодвинулся на полшага. Охотнее всего он просто сбежал бы отсюда, но голос с кафедры как будто пригвождал к месту.
— Но прежде, чем это случится и два сердца соединятся навсегда, я должен узнать, искренне ли ваше желание. И потому я спрашиваю тебя, человек, — берешь ли ты эту женщину, чтобы вечно быть рядом с ней и разделить ее судьбу?
Верочка была тиха и безучастна к происходящему. Ее как будто вовсе не было здесь — глаза прикрыты длинными ресницами, лицо спокойное и неподвижное. Максим смотрел на нее со смешанным чувством жалости и страха. Как пережить этот издевательский обряд, если даже просто находиться с ней рядом сейчас было совершенно невыносимо? И что с ним будет? Станет ли он такой же серой тенью? Умрет? Сойдет с ума? Или просто обречен будет до конца дней тосковать по единственной и недоступной женщине, потеряв надежду быть счастливым хоть когда-нибудь?
— И второй раз спрашиваю тебя: берешь ли ты эту женщину? — Голос с кафедры звучит настойчиво и грозно. Может, вот она — последняя возможность сказать «нет», вернуться к нормальной жизни и попытаться обрести покой. В самом деле, он ведь всего лишь человек, и нельзя требовать от него слишком многого!
Максим уже подался вперед, и роковое слово готово было сорваться с языка. В этот миг Верочка как будто проснулась и посмотрела на него. Влажно блеснули большие карие глаза. В них было столько любви, понимания, а еще — жалости к нему, что Максим не выдержал и отвернулся. Какой бы она ни была, где бы ни находилась — она любит его! Любит, черт возьми! Даже сейчас, когда он готов предать ее окончательно и бесповоротно… Как там Леха говорил? «Везет тебе с бабами!»
«А вот Верочке со мной — не повезло».
В глазах предательски защипало. Вот только расплакаться и не хватает сейчас! Он сунул руку в карман, поискал носовой платок, но не нашел.
А это что такое? Пальцы нащупали маленький округлый предмет. Колечко! Максим не сразу сообразил, как оно оказалось в кармане. Как в тумане, он вспомнил Леху, тихое кафе, девушек за соседним столиком… Надо же, всего несколько часов прошло, а кажется — это было в другой жизни. Ведь тогда он мечтал еще раз увидеть Верочку, а теперь чего труса празднует? Он сжал колечко в ладони, и от прикосновения на душе почему-то сразу стало легко и спокойно. Как будто нежное тепло исходило от него и быстрым током потекло по жилам, наполняя тело силой, а душу — спокойной уверенностью.
Будешь делать то, что должен,
И не спрашивать, что дальше… —
пропел в голове глумливый, чуть гнусавый голос. «Что там за чуваки пели эту песню? — рассеянно подумал Максим. — Надо будет потом найти… Если, конечно, жив останусь».
— В третий, и последний раз я спрашиваю тебя, человек, — берешь ли ты эту женщину?
— Да! — крикнул Максим что было силы. Голос его прозвучал как гром, и своды многократно отразили его звучным эхом. — Да, беру, на горе и на радость!
Казалось, стены дрогнули от его голоса. Максим даже сам испугался.
Он вытащил из кармана заветное кольцо, и синий камень сверкнул в полумраке, рассыпая разноцветные искры. Не уронить бы только… Торопясь, Максим неловко надел кольцо на тоненький дрожащий палец — и почувствовал, как ее рука вновь становится живой и теплой. Теперь перед ним снова стояла Верочка, а не бестелесная тень. Лицо порозовело, и глаза блестели под серой, пыльного цвета кисеей таким нестерпимо радостным сиянием! Кажется, никогда еще Верочка не была для него такой красивой и желанной. Да будь что будет, хоть миг, да мой! Он откинул легкую ткань, закрывающую любимое лицо, обнял Верочку и прижался к ее губам торопливым и жадным поцелуем.
Потом, кажется, был страшный грохот и ощущение земли, качающейся и дрожащей под ногами. Серые тени вокруг заколебались, словно дым под ветром, и Максиму показалось, что он слышит их безмолвные крики. Откуда-то сверху посыпались камни. Еще немного — и здание рухнет, похоронив их под собой.
Последнее, что он увидел, — как проваливается купол над головой и в серый сумрак врывается ослепительный солнечный свет…
Максим проснулся оттого, что солнце светило прямо в глаза. Шторы, что ли, вчера задернуть забыл? Он чуть повернул голову — и увидел длинные каштановые волосы на подушке.
Верочка! Неужели? Он откинул одеяло и рывком сел на постели. Да, вот она, спит рядом, подложив ладошку под щеку, чему-то еще улыбается во сне… Максим слегка прикоснулся к теплому плечу, как будто хотел убедиться, что она и впрямь здесь — живая и настоящая.
— Ммм… С добрым утром, мой хороший! — Верочка чуть потянулась под одеялом и открыла глаза. — А сколько времени уже?
— Не знаю.
Максим и в самом деле не знал — сколько сейчас времени, какое число, месяц, год… Какая реальность окружала его, в конце концов! Знал только одно — ему здесь очень нравилось.
— Рассеянный ты мой! — Она поцеловала его, теплые руки обвили его шею.
Максим сгреб ее в охапку и почувствовал, как слезы текут по щекам.
— Ну погоди, погоди! — Верочка чуть отстранилась, откинула волосы со лба. Она посмотрела на правую руку — и тонкие брови удивленно поднялись.
— Ты что?
— Да вот… — Она все поворачивала руку так и эдак. — Я тоже рассеянная! Кольцо снять забыла, так и спала в нем, оказывается. А думала — потеряла… Еще там, на даче. Знаешь, так расстроилась!
