— Зря вы так о своей дочери. Мозгами она в вас. Это другой телефон.
— Но как?!
— Вы слегка отстали от современных технологий. Дамьен, как мне кажется. Я отправил запись с телефона на свой электронный адрес.
— Когда ты это успел?! Мы же были в одной комнате, друг напротив друга.
— Не стоит оборачиваться ко мне спиной, Дамьен — вот что я вам скажу. Это ваша ошибка. А ошибка Амандин — в том, что она не проверила мою почту с мобильного. И я успел забрать файл. И сменить пароль.
Русси какое-то время молча смотрел в стену. А потом обернулся.
— Это слабое доказательство. Я буду все отрицать.
— Не сомневался в вас, Дамьен, — Серж широко улыбнулся, памятуя о том, как бесят его улыбки Русси. — Но доказательств у меня в избытке. Желаете заслушать весь список?
— Ты же за этим пришел. Давай сюда свои доказательства.
Серж не смог не восхититься — Дамьен Русси умел биться до конца.
— Пожалуйста. Во-первых, мои собственные показания — о том, что вы удерживали меня у себя дома против моей воли.
— У тебя бурная фантазия, мой мальчик.
— Данные с компьютера моей машины свидетельствуют о том, что автомобиль все это время простоял в вашем гараже.
Русси фыркнул.
— Согласен, это не очень весомо. Само по себе. Но вы складывайте все в одну кучку. И поймете потом, как крепко влипли.
— Ну-ну, — хмыкнул Дамьен. — Я просто весь уже в ужасе.
Серж вспомнил их разговор — тогда, возле комиссариата, в тот день, когда арестовали Вивьена. Теперь он и Русси словно поменялись ролями. Но роли все те же. И исполняются безупречно.
— Наш с вами разговор, ваши угрозы Софи — это уже весомый аргумент, — Серж кивнул на лежащий на столе смартфон. — От этого просто так не отмахнешься. Вы будете отрицать? Воля ваша. Но мы будем ходатайствовать об экспертизе — на предмет отсутствия следов монтажа и идентификации голосов.
— А какое ты вообще имел право записывать частный разговор? Закон о защите частной жизни уже не действует?
— Я действовал в целях самозащиты, — невозмутимо парировал Серж. — Это будет признано в суде, как мера самозащиты, Дамьен, я вас уверяю. Но ведь и это еще не все.
Он намеренно тянул паузу. Молчал и Дамьен. А потом не выдержал.
— Ну?!
— Какое нетерпение, — сладко улыбнулся Серж. — Спешу поделиться самыми свежими новостями. Вы такой умный, прозорливый, так обстоятельно подошли к делу. Как же вы допустили такой досадный промах, Дамьен?
— О чем ты?
— Вы приходили к Вивьену.
— И что?
— Вы хотели надавить на него и говорили с ним довольно откровенно. Вы помните, о чем шел разговор?
— Только не говори мне, что и Вивьен тоже записал наш разговор! — Русси расхохотался, но смех звучал несколько принужденно. — В это я не поверю. Это невозможно! Это же полицейский комиссариат, у него забрали все.
— Вы совершенно правы, — Серж вдруг мгновенно подобрался, стал серьезен. А Дамьена кольнуло нехорошее предчувствие. — Это комиссариат полиции. Неужели вы не знали, что комнаты для встреч с задержанными оборудованы видеокамерами? В целях безопасности. Неужели не знали?
— Ну и при чем тут видеокамера? Мы просто разговаривали с твоим отцом, в это нет ничего противозаконного!
— А вы очень удачно сели, Дамьен. Лицом к камере. Знаете, есть такое выражение — «Читать по губам». Так вот, теперь существуют специальные технологии и компьютерные программы, которые позволяют восстановить сказанные слова по движениям губ. И, предупреждаю — эта запись уже у меня. Не только у вас есть нужные люди в полиции.
Русси молчал. Он явно был потрясен, но не торопился с ответом — чтобы не сказать лишнего.
— Я буду с вами откровенен, Дамьен, — продолжил Серж негромко. — Все эти факты по отдельности не имеют слишком уж серьезного веса. Но вместе… вместе они потопят вас. — Помолчал и добавил: — Зря вы все это затеяли, Дамьен. Зря.
Русии продолжал молчать. Молчал он долго. И Сержу не хотелось нарушать это молчание, давить на нервы, щелкая все так же остававшимся в его руке золотым «монбланом».
— Чего ты хочешь? — после долгой паузы вопрос прозвучал как-то устало.
Серж едва слышно выдохнул. Вот он, момент истины. Его личный Рубикон.
— Мира, — ответил ровно.
— Мира? — Дамьен вздернул густую черную бровь. — Мира? Не возмездия?
— Мира, — кивнул уверенно.
— Зачем же ты мне тут так упорно распинался, что можешь прижать меня к ответу? А теперь тебе нужен какой-то «мир», а не засадить меня за решетку?
— Я хочу жить, Дамьен. Спокойно жить, не опасаясь за тех, кто мне дорог. Хочу спокойно жить, работать, растить детей и не переживать, что в любой момент могу получить удар в спину. Я отдаю себе отчет в том, что вы даже из-за решетки можете серьезно навредить мне. Не хочу жить в страхе.
— Дети? — усмехнулся Русси. — Ты говоришь о детях?
— Мне почти тридцать, — пожал плечами Серж. — Я думаю о будущем. И не хочу, чтобы над ним нависали тени из прошлого. Я не знаю, что вы не поделили с дедом — и пусть это останется вашей тайной. И вашим прошлым. Я хочу жить. Сейчас. Сегодня. Завтра.
Дамьен внимательно разглядывал своего собеседника, буквально буравил взглядом темных, глубоко посаженных глаз. Потом усмехнулся.
— Как во времена холодной войны. У тебя есть ядерная кнопка. И у меня есть ядерная кнопка.
— Можно сказать и так.
— Если… если я останусь на свободе. Ты не боишься, что я реализую свои угрозы относительно этой девушки, Софи? Это же убьет тебя, мальчик.
«Мальчик» не дрогнул.
— Убьет. А я в ответ уничтожу вас. Вас, Амандин, «Русси глобал» — все, что попадется мне под руку. Если что-то случится с Софи — терять мне будет уже нечего. Вы хотите тотального уничтожения всего, что дорого вам и мне, Дамьен? Я думал, вы мудрее. Во время ядерный зимы не выживет никто.
Русси откинулся в кресле. Сцепил руки в замок, смотрел на собственные пальцы какое-то время. А потом поднял взгляд на собеседника.
— Ты так похож характером на Рене, Серж. Вивьен не похож. А вот ты — вылитый Рене. Такой же упертый и принципиальный. У тебя есть его решимость, хватка, ты умеешь отстаивать свое до конца. Но у тебя еще есть кое-что, чего не было у твоего деда. Ты умеешь играть от обороны. Перестаивать свою игру. Умеешь обмануть противника и ударить неожиданно. Такой… гибкий и мудрый. Как змея. Это, — усмехнулся, — если что — комплимент, а не оскорбление. Я завидую Рене. Хотел бы я, чтобы у меня был такой сын. Или… внук. Который будет так сражаться за свою семью.
