Пока они шли по крытой дорожке к дому, Лаура решила не делиться своими сомнениями с Диланом. Эмма цеплялась за ее руку, словно чувствовала себя неуверенно в новой обстановке, но она весело рассмеялась, когда Лаура потянула за кожаную петлю, соединенную со звонком, и за дверью раздалось отчетливое «бэнг».
Через мгновение мужчина открыл им дверь, и Лаура не удержалась от улыбки. Она нашла того самого человека. Она не забыла, как Сара описывала Джо Толли, когда она впервые увидела его в поезде много лет тому назад. Она говорила, что он был похож на Джеймса Стюарта. И это сходство не исчезло.
— Мистер Соломон? — она протянула руку. — Я Лаура Брендон.
— Входите, Лаура, — пригласил он.
Они вошли в прихожую с деревянным полом, переходившую в гостиную, откуда через треугольное окно открывался великолепный вид на озеро.
— Это мой друг Дилан Гир, — представила Лаура, — и моя дочь Эмма. — Девочка прижалась к ее ноге.
— Позвольте мне взять ваши пальто, — раздался у них за спиной женский голос.
Лаура повернулась и увидела идущую к ним хозяйку дома. Ей было не больше шестидесяти: короткие с проседью пышные волосы и приветливая улыбка. От нее исходило ощущение радости. «Такую женщину трудно не любить», — подумала Лаура, но ей сразу же захотелось, чтобы ее не оказалось дома. Она не представляла себе другую женщину в жизни Джона Соломона.
— Это моя жена Элейн, — сказал Джон.
Все прошли в гостиную, и Лаура почувствовала, как Дилан легко сжал ее руку, пытаясь подбодрить.
— Как у вас красиво, — сказала Лаура, усаживаясь на длинный современный диван. Мебель была светлая и простая. Незанавешенное окно выходило на окруженный деревьями двор и озеро. Лаура вдруг поняла, что смаргивает непрошеные слезы, сравнивая этот дом и этот стиль жизни с крошечной квартиркой Сары и ее угасающим сознанием.
Сначала разговор касался самых банальных тем. Они говорили о погоде, о красоте озера Тахо.
— Много ли у вас бывает снега? — поинтересовался Дилан. Он подался вперед, оперся локтями о колени и выглядел так, словно ответ на этот вопрос и в самом деле много для него значит.
— Около семисот дюймов в год, — гордо ответил Джон. — Вы можете представить, наши сын и дочь несколько лет назад переехали на Аляску. Полагаю, семисот дюймов снега им оказалось недостаточно.
— У вас есть дети? — Лаура не сумела скрыть своего удивления. Может быть, эта дочь и есть пропавшая Джейни?
— Да, — ответила Элейн, — двое. Еще у нас есть внук возраста вашей дочки. О, кстати, Эмма, у меня же осталась книжка-раскраска после его последнего приезда к[ нам. Ты знаешь такие, когда нужно раскрашивать водой I страницы и тогда появляются краски? Эмма заинтересованно кивнула.
— Хочешь пораскрашивать? — Элейн ждала ответа.
— Она не слишком много говорит в последнее время, — помогла им обеим Лаура, — но мне кажется, ей понравилось ваше предложение.
Элейн вышла и вскоре вернулась, неся стакан с водой, кисточку и книжку-раскраску. Она устроила Эмму на кофейном столике, а затем присела на ручку кресла, в котором устроился Джон.
— Итак, — обратился он к Лауре, — откуда вы узнали, что я раньше работал в «Вашингтон пост»?
Лаура сделала глубокий вдох.
— Теперь, когда я приехала, мне невероятно неловко все это объяснять, — она улыбнулась хозяевам, прося прощения. — Вы знаете Сару Толли?
Румянец сошел со щек Джона и его жены. Элейн обняла мужа за плечи.
— Продолжайте, — попросил он.
— История немного запутанная, — сказала Лаура. — По причине, до сих пор мне неизвестной, мой отец перед самой своей смертью попросил меня позаботиться о Саре. Я никогда раньше не слышала от него этого имени. Я не представляла, кто она такая.
— Как звали вашего отца? — спросил Джон.
— Карл Брендон, — Лаура взглянула на него с надеждой. — Это имя говорит вам что-нибудь?
Он покачал головой.
— Вот почему я отправилась навестить Сару. Она живет в доме престарелых, где у нее своя собственная маленькая квартирка. У нее самое начало болезни Альцгеймера, поэтому она не может…
— Болезнь Альцгеймера, — повторил Джон.
— Да, и поэтому ей не разрешают выходить одной.
У нее нет семьи, во всяком случае, никто ничего не знает о ее родственниках. И все же она о многом мне рассказала. Мы ходим с Сарой на прогулки. Ей очень нравится выходить. Она очень ясно помнит прошлое. Сара рассказала мне о Джо Толли.
Лаура посмотрела в лицо Джону Соломону. В его глазах стояли слезы, но, может быть, собственные слезы мешали ей видеть четко. Джон кивнул, прося ее продолжать.
— Сара рассказала мне, как они с Джо встретились в поезде, как она полюбила его и вышла за него замуж. Она говорила мне о своей работе в психиатрической клинике…
— «Сент-Маргарет», — подсказал ей Джон.
— Да. Там проводили эксперименты по контролю над сознанием, и Джо, то есть вы… — Джон кивнул, — поступили в эту больницу, чтобы провести журналистское расследование. Но потом вы исчезли. Саре сказали, что вам сделали лоботомию, и…
— Так вот что они ей сказали? — Джон подался к ней, и теперь Лаура больше не сомневалась. Он плакал.
— Да, но Сара так и не узнала, куда вас перевезли. Она ездила по больницам, искала вас, но безрезультатно. Потом ей стали угрожать, угрожали и вашей дочери.
— Джейни, — Джон сидел уже на самом краешке кресла. — Вы сказали, что у Сары нет семьи. А где же Джейни?
Значит, та дочь, о которой он говорил, не Джейни.
— Я не знаю, — призналась Лаура. — Сара как-то сказала мне, что Джейни прячется. Но она не совсем ясно мыслит. Я знаю, что доктора из «Сент-Маргарет» угрожали расправиться с девочкой.
У Джона раздулись ноздри.
— Эти так называемые врачи были способны на что угодно. — Он посмотрел на жену и взял ее за руку, потом откинулся в кресле, не сводя глаз с Лауры. — Мне очень тяжело слышать об этом, — медленно произнес он и тут же торопливо добавил: — Но я рад, что вы приехали, очень рад. Я искал ответы на вопросы. Вижу, что и вам они нужны.
— Прошу вас, помогите мне.
— Сначала я бы хотел сказать вам, что Элейн обо всем известно, о Саре и о моем прошлом. Думаю, зная это, вам будет легче говорить.
Лаура кивнула, а Джон продолжал:
— Совершенно ясно, или, во всяком случае, я надеюсь, что вам ясно, что никакую лоботомию мне не делали. Я думал, что они сообщили Саре о моей смерти.
— Так что же они все-таки сделали с вами?
— Здесь память меня немного подводит. Я получил большую дозу наркотиков. Меня лечили электрошоком. Физически я был очень слаб. Но, вспомнив какие-то обрывки, я догадался, что кто-то из правительства вытащил меня из «Сент-Маргарет». Во всяком случае, эти люди сказали мне, что они из правительства. Я никогда не знал наверняка. Они на самолете привезли меня сюда, в Неваду, в Рино. Мне дали новые документы, новый номер социальной страховки, водительские права, выданные в Неваде. Все было на имя Джона Соломона. Меня предупредили, чтобы я даже не помышлял о встрече с Сарой или Джейни, иначе их жизнь окажется под угрозой. Честно говоря, я не слишком хорошо понимал их, потому что даже не помнил, кто такие Сара и Джейни. Бывали дни, когда я не мог уверенно сказать, кто я — Джо Толли или Джон Соломон. Меня поместили в небольшой отель в Рино, и там я прожил два года, просто пытаясь выжить. У наркотиков, что мне давали, оказалось очень длительное действие. Поверьте, я многого не помню из того времени. Но медленно, очень-очень медленно туман рассеивался. Я вспомнил, как жил в Мэриленде, вспомнил об угрозах в адрес Сары и Джейни, если я стану искать их, но я все же пытался. Они были моей семьей, всем, что у меня было. — Джон на мгновение закрыл глаза, и его кадык заходил вверх-вниз. Элейн погладила его по плечу, и он заговорил снова: — Я даже нанял частного детектива, но Сара словно испарилась. Старые соседи не захотели говорить с частным детективом. Теперь я почти уверен, что Пальмиенто и его банда из правительства обработали их. В то время людей легко было запугать. В конце концов даже детектив перестал отвечать на мои звонки.
