Варя могла бы справиться со многим. В Новелле, она достаточно сильно закалила свой дух и характер, но к одной вещи она не была готова никогда. Она стала убийцей. Отняла человеческую жизнь, и не имела на это никакого права. Каждый день, Варя боролась с тем, что её заставляли причинять людям боль. Были разные рычаги воздействия. Ей объясняли, что на поле боя нет друзей, нет врагов — есть цель. Она должна была убивать не в противовес принципам, а ради своей собственной жизни. Этот эгоизм Варя не признавала, и становилась девочкой для биться. Чем больше Варя отрицала принципы Новеллы, тем сильнее становились удары. Но даже тогда, это не ломало её дух. Принципы — это всё на чём она держалась. Благодаря ним она знала, что не стала чьей то марионеткой. Что это всё ещё она. Однако, теперь, Варя не понимала кто она. Словно из неё выкачали всё, что представляло собой её личность.
— Мы поговорим об этом, и будем справляться с этим до тех пор, пока не соберём тебя по частям, но прямо сейчас, ты должна поесть. — она не верила ему. Слишком часто в своей жизни, Варя оставалась со своими страхами один на один. Никто не желал вдаваться в то, что творилось у неё на душе, а Варя старалась и не впускать туда никого. Так было спокойнее и безопаснее. Проблема была лишь в том, что сейчас девушка была уязвима намного сильнее, чем когда либо. У неё больше не было защиты, масок, за которые она могла бы спрятаться.
— Хорошо. — собрав волю в кулак, Варя приподнялась и села, опираясь спиной о подушки. Александр поставил тарелку ей на колени, мимолетно касаясь её ладони. Шмыгая носом, Варя взяла в перебинтованную ладонь вилку и зацепила большой кусок картофеля.
— Почему Маришку и Сашу схватили? — медленно пережёвывая пищу, спросила Варя. — У них был приказ поймать меня, Юлю и Арсения. Почему они?
— Когда ты спустилась и помчалась в сторону ворот, там уже подходил второй фронт солдат. Я хочу, чтобы ты поняла, я не мог позволить тебе попасть туда. Я не смог бы снова потерять тебя — Варя опустила взгляд в тарелку. Еда в один миг показалась ей совершенно безвкусной. Она сидела здесь, рядом со своим отцом, в родном доме, тем временем, как другие дети были либо мертвы, либо в бегах.
— Продолжай есть, а я попытаюсь рассказать тебе всю историю, чтобы ты смогла для себя найти ответы на некоторые вопросы. Я знаю, у тебя в голове сейчас очень много вопросов, я сам проходил через это. — его большая рука легла на её колено, мягко сжимая его. — Варя, ты больше никогда не останешься со своими демонами один на один. Я всегда буду рядом, обещаю.
— Тебе не стоит давать мне обещаний. Я больше не верю им. — дернув коленом, освобождаясь от его руки, Варя снова принялась за еду.
— Справедливо. — убирая свою ладонь, Александр внимательно рассматривал девушку, сидящую напротив. В ней он едва ли мог разглядеть свою улыбчивую маленькую девочку, которую помнил. Эта девушка была другой, даже её взгляд стал слишком взрослым и побитым. Он обещал всегда защищать её, и не смог сдержать этого обещания. Она не без оснований не верила ему, и Александру придаться побороться за то, чтобы вернуть её доверие.
— Расскажи мне. Я хочу знать всё, что известно тебе.
— Когда мне было восемнадцать, я стал первым подростком, кто смог сбежать из Новеллы. — Варя выронила вилку, быстро поднимая взгляд на своего отца.
— Ты был в Новелле? — её голос был хриплым и невнятным, но Варя отчаянно нуждалась в том, чтобы узнать всю правду. Мужчина напротив неё нервно запустил руку себе в волосы, взъерошивая густые тёмные пряди.
— Арсений тебе ничего не рассказывал?
— Ты знаешь Арса? — мозаика в голове девушки никак не желала складываться. Казалось, что все вокруг знают намного больше, чем она. Это знание — убивало её.
— Хорошо, я буду рассказывать всё по порядку, но умоляю, Варя, ешь. Ты выглядишь слишком истощённой. — коротко кивнув, Варя взяла вилку в руки, продолжая свою трапезу.
— Когда мне было десять к нам в детский дом пришли сотрудники Новеллы. Это была неизвестная никому организация, которая только запускала сеть школ и лабораторий. К тому времени, как они вышли на меня, их школа уже была набрана. Они искали детей для опытов. Мой детский дом попался им случайно. Брали сильных и выносливых для своего возраста. Когда они пришли я дрался с каким то парнем, им понравилось. — мужчина облокотился о противоположную спинку кровати, сложив руки на груди.
— Там всё казалось другим. Еда была лучше, кровати мягче, а своё место я бы всегда отстоял кулаками. — на губах Александра расползлась ухмылка, а Варя поймала себя на мысли, что ужасно скучала по ней.
— Вскоре всё изменилось. Нам начали вкалывать всякую гадость стравливая друг с другом. Во мне в тот период жизни было столько злости и ненависти, что я не чувствовал жалости хоть кому-нибудь. Чем старше я становился, тем больше чувствовал себя диким зверем, которого держат в террариуме.
— Это ты тот парень, которому удалось сбежать. — вдруг произнесла Варя, вспоминая, как Арсений рассказывал ей об это.
— Да, я не просто сбежал, я убил человека, который был причастен к строительству всей системы Новеллы. Ты наверняка встречалась с Петром. Он сын того, кого мне пришлось убить. Петруша собирался мстить мне, но найти не мог. Сбежав оттуда, я начал новую жизнь. Сначала подрабатывал на автомобильной мойке, а позднее на меня вышли одни люди, которые активно были заинтересованы в уничтожении Новеллы. Я был интересен им, а мне была интересна свобода.
— Что то мне не вериться в существование таких добродетелей.
— Потому что ты моя девочка. — Варя поёжилась от этих слов, которые не вызывали былого трепета. Она больше не принадлежала никому.
— Они восхищались тем, как мне удалось выбраться оттуда и с каким хладнокровием я расправился с отцом Петра. Тогда они предложили мне убивать за деньги. Киллер. За одно хорошо спланированное убийство, следов которого потом и не найдут, я мог жить так, как душе угодно.
— Ты никогда не был дальнобойщиком. — откладывая полупустую тарелку на пол, прошептала Варя. Прижав колени к своей груди, девушка с обидой и горечью посмотрела в глаза отца. Впервые за всё это время.
— Никогда.
— Ты лгал нам всё это время. Мне, маме. Ты убивал людей пока мы ждали тебя дома. Пока моя мать носила под сердцем твоего сына, пока я была чёрти где… даже когда решалась моя судьба — ты был не с нами. — она не кричала, даже голос не повысила, но в одном её взгляде было столько осуждения, что в груди мужчины стало туго.
— Лгал. Вы — это единственное светлое в моей жизни. И если для того, чтобы защитить вас мне придётся лгать, то я сделаю это.
