Неожиданно ее внимание привлек мужчина, появившийся на площадке с минуту назад. Здесь царило такое беспорядочное столпотворение, что Эрика вряд ли заметила бы пришедшего, будь он не такой крупный. Плотный, рослый, с бычьей шеей и мясистыми плечами, он вполне мог сойти за футболиста. Мужчина, наклонившись, что-то спросил у помощника режиссера, и тот испуганно указал на Эрику. Гость направился к ней, грузно переставляя свои бочкообразные ноги.
На пути его вырос режиссер. Съемочная площадка была закрыта для посторонних, сюда не очень-то пускали даже мужей, жен и возлюбленных. Однако после нескольких минут пререканий режиссер кивнул и объявил, что актеры на сегодня свободны. Техническому персоналу он приказал остаться, чтобы подготовить площадку для следующей съемки.
Эрика, обрадовавшись, что у нее выдался свободный день, позабыв про странного гостя, поспешила в свою жалкую гримерную. Она щелкнула выключателем. Свет не зажигался.
– Проклятье! – громко выругалась Эрика. – И когда только у меня будет приличная гримуборная?
– Думаю, когда будешь сниматься в приличном фильме, – раздалось в ответ из темноты. Голос принадлежал положительному герою который по сюжету был пилотом и спасал ее героиню от международного террориста. В жизни Эван Кример, наглый, вульгарный, зачастую грубый, был отнюдь не столь благороден, как его герой. К счастью, у нее с ним по сценарию не много совместных сцен.
– Убирайся, Эван. Я еду домой.
– Ты прямо-таки читаешь мои мысли. Забавно, правда? Я ведь как раз собирался дома отрепетировать с тобой финальную сцену.
В темноте коронки на его зубах блеснули в похотливой ухмылке. Эрику замутило. Эту финальную сцену ей придется играть в присутствии режиссера и еще по меньшей мере двух десятков зрителей.
– Смойся отсюда, – отозвалась Эрика и, бросив на пол окурок, затушила его носком своих золотых лодочек.
Он протянул руку к ее груди, но в темноте промахнулся и уперся ладонью в ребра.
– Мне бы хотелось внести кое-какие дополнения в сцену…
– Тебе ж сказали «смойся», значит, смойся. – Громогласный голос был под стать исполинской фигуре, заслонившей весь дверной проем. Он схватил Эвана за плечи и вытолкнул из гримерной. Тот не оглядываясь засеменил прочь, путаясь в собственных брюках.
Эрика, оправившись от растерянности и смущения, наконец узнала в своем спасителе того самого незнакомца, который разговаривал с режиссером. Она невольно рассмеялась.
– Благодарю, кто бы вы ни были.
Эрика несколько раз пощелкала выключателем, и лампочка на потолке неохотно зажглась.
У грозного великана оказалось довольно доброе лицо, но вблизи он выглядел несколько старше. Пожалуй, ему лет сорок пять – сорок шесть. Эрика вздохнула свободнее, с удивлением осознав, что все это время она немного нервничала.
– Мы с вами знакомы? – спросила Эрика после продолжительного молчания.
– Один мой друг просил, чтобы я передал вам кое-что о вашем брате.
– О брате? – встревожилась Эрика. – О каком из них вы говорите: о Рике или Винсе? Что-то случилось?
– Я говорю о том, который полицейский. С ним ничего не случилось. Просто он кое-кому портит жизнь и для этого использует ваше прошлое.
– Мое прошлое? – Ее глаза наполнились страхом.
– Да. Парень, который, по его словам, будто бы пытался изнасиловать вас, когда вы учились в школе, находится за решеткой. Ваш старший брат сегодня арестовал его.
– Откуда вам известно о том, что произошло со мной десять лет назад? – Эрика была возмущена, растеряна, напугана. Она бросила взгляд на дверь и снова неревела его на незнакомца. Ей не хотелось, чтобы кто-то слышал их разговор. Но не опасно ли оставаться с ним наедине? В конце концов она закрыла дверь ногой.
– Но в суд никто не подавал… В чем дело? И вообще, как вы сюда попали?
– Минутку. Позвольте, я сначала скажу все, что должен сказать, а потом задавайте свои вопросы.
Эрика нерешительно кивнула.
– Ваш брат-полицейский арестовал Коула Тейлора… раньше, как я понимаю, его звали Колтон Трейнор… по подозрению в совершении нескольких изнасилований, совершенных на набережной в Сан-Антонио. Сегодня он заявил репортерам, будто бы они смогли вычислить преступника, потому что узнали о некой девушке из школы Трейнора, на которую было совершено нападение десять лет назад. Он имел в виду вас. Только все дело в том, что он, похоже, с самого начала специально охотился за этим парнем. Словно он ему чем-то насолил.
– Какие у него улики против него? Против Коула? – едва слышно спросила Эрика.
– Незадолго до изнасилования в тот же вечер каждая из девушек беседовала с Коулом. Но думаю, самое главное – то, что преступник на плече каждой своей жертвы вырезал букву «К».
Эрика почувствовала, как от лица отливает кровь. В голове замелькали страшные картины десятилетней давности.
– Что вы сказали?
– Что? Ножом вырезал на плече свой инициал. Не знаю, правда, что это – первая буква имени самого этого гада, или же он специально подставляет Коула. Мне сказали, что Коул невиновен.
Эрика смотрела перед собой невидящим взглядом. Воображение стремительно перенесло ее в прошлое. Перед глазами всплыло дерево. Охотничий нож. Острое лезвие у ее плеча. В ушах зазвучал знакомый голос, который больше не казался знакомым. Угрожающий голос. Злобный.
– Коул на меня не нападал…
– Это вы расскажете не мне, леди. Я всего лишь посыльный. Вернее, конвоир, – задумчиво произнес он, сдвинув густые брови.
– Что вы хотите сказать?
Мясистая ладонь извлекла из потрепанной куртки шестидесятого размера конверт.
– Здесь билеты до Сан-Антонио. Вылет через два часа. Я отвезу вас в аэропорт.
– Вы меня похищаете? – Она вытаращила глаза от изумления.
– Ну что вы, мэм, конечно, нет, – обиделся незнакомец. – Я здесь просто для того, чтобы передать вам сообщение и посодействовать во всем, что вы решите сделать в связи с отъездом. – Он говорил так, будто повторял чужие слова.
– Кто вас прислал? – спросила Эрика.
– Мне позвонил один мой друг, Тони.
– Какое отношение ко всему этому имеет Тони?
– Не могу сказать. Мы давно знаем друг друга. Он – бывший полицейский. Сейчас работает в одном сыскном агентстве в Сан-Антонио.
– Значит, кто-то нанял этого Тони, чтобы он провел расследование по этому делу? – Эрика пыталась найти разумное объяснение тому, что происходит.
– Нет, он не ведет это дело. Просто оказывает кому-то услугу. Кому, я не знаю.
– Замечательно. На этом след обрывается.-^ Эрика вздохнула. Она не знала, во что впутывается, но оставаться в стороне ей не позволяла совесть. Нужно как полагается похоронить ложь, которую она столько лет хранила под семью замками, иначе ее зловоние будет до скончания иска отправлять ей жизнь.
